— Хотите сказать, что посол ко двору гоблинов должен быть солдатом?
— Если вы не желаете открывать огонь, едва входите в двери, то нет, не солдатом, — возразила я.
— Тогда кем? — уточнил он.
— Ведьмой среди людей или колдуном, учитывая патриархальность общества гоблинов, лучше колдуном.
— В идеале колдун с военной подгёотовкой, — сказал Рис, подойдя к послу и подняв повязку, скрывающую гладкие шрамы его пустой глазницы. — Гоблины отняли у меня глаз, посол Бенц, а мне гораздо труднее навредить, чем человеку.
Бенц медленно моргнул, но не дрогнул, чем заслужил еще одно очко. Интересно, о чем он подумает, увидев гоблинов? Они гордились своими лишними конечностями и глазами, поэтому женщины, похожие на человекоподобных пауков, были для них эталоном красоты. Если на то пошло, он еще не видел щупальца Шолто. У Бенца впереди много возможностей попрактиковаться в своей невозмутимости.
— Хотите сказать, что гоблины нападут на меня?
— Нет, вполне возможно посетить гоблинов и переговорить, оставшись невредимым, — вмешалась я, — но для этого нужно понимать их культуру, что является редкостью даже среди сидхов. Я не знаю ни одного человека, кто когда-либо так тесно общался с гоблинами без последствий.
Рис вернул свою повязку на место.
— Я понял, что в моем ранении виновато культурное недопонимание, — в его голосе едва заметна была горечь. Он лишился глаза сотни лет назад, и лишь год назад я объяснила ему все недоразумение. Рис ненавидел гоблинов и винил их в произошедшем очень долго, и прошло совсем немного времени, чтобы смириться с мыслью, что его ранение было так же и его виной, как и того гоблина, что отнял его глаз.
— Моя цель — стать настоящим послом к обоим высшим дворам фейри, как Неблагого, так и Благого, но никто в нашем правительстве не говорил со мной о гоблинах или даже о лорде Шолто, как о правителе.
— Возможно, если вы будете хорошо справляться со своими обязанностями в качестве посла, мы могли бы когда-нибудь сопроводить вас в другие дворы, — сказала я.
— Я был бы весьма признателен за мое обучение вашей богатой культуре, — сказал он с очень приятной улыбкой. Его карие глаза даже радостно засияли. Мне до сих пор казалось, что мы познакомили его с чем-то, к чему он не был готов, но он скрывал это получше многих послов, как среди людей, так и фейри.
Я улыбнулась и осторожно отвернулась в своем дизайнерском сарафане, не уверенная, что смогу сравниться с его приятной фальшью. Он действительно был в этом очень хорош.
— Итак, принцесса Мередит, я оставил свою охрану ожидать за дверью вместе с вашей, ведь в палате дозволено находиться только отцам и царственным супругам. В этот раз я действовал в соответствии с вашими пожеланиями.