— Вряд ли наш рекламный агент мог на это рассчитывать, — ответила она.
— Мы можем отправить тебя домой и подписать договор на реалити-шоу. Это принесет еще больше денег, — предложила я.
— Нет, нам не нужны камеры в нашем доме, только не это.
— Тогда ты главный кормилец нашего двора изгнанников, Мэйв. Нам надлежит делать все возможное, чтобы способствовать твоей карьере. Никто из нас не смог бы заработать столько, сколько нужно, не говоря уж о том стиле жизни, которым ты нас балуешь. Мы могли бы согласиться на реалити-шоу и заработать больше денег, чем в качестве частных детективов, — сказала я.
— На своем последнем фильме я заработала тридцать миллионов долларов, Мерри. Думаю, мне под силу обеспечить всех вас, хотя, должна признаться, Красные Колпаки[9] едят больше, чем я считала возможным, — сказала она с улыбкой.
Холод не уловил шутки в ее словах.
— Они ростом от двух до четырех метров и масса их соответствует росту. Чтобы воин размером с огра побежал, нужно много энергии.
Она обратила свою улыбку на него, но сейчас подразумевала не флирт, а скорее: «Разве он не милый в своём непонимании?»
— Я пошутила, Холод.
Он нахмурился.
— Мне не показалось это смешным.
— Как и мне, — сказал Дойл.
Мэйв перевела взгляд с одного на другого, а затем повернулась ко мне, смеясь.
— Порой они такие чудовищно серьезные.
— За шутками тебе стоит обратиться к Рису или Галену, — рекомендовала я, прильнув при этом к Холоду, давая ему понять, что он мне дорог, но юмор действительно не был сильной стороной моих двух главных возлюбленных.
Холод обнял меня, прижимая еще ближе. Я отпустила Мэйв, чтобы обе ладони положить на его руку, держась и опираясь о его крепкое тело. Когда он прижимал меня так тесно, от него ко мне словно перетекала сила. С каждым днем я все сильнее и сильнее любила его, и чувствовала все больше спокойствия от его присутствия в моей жизни. Однажды я потеряла его или думала, что потеряла, и это так напугало меня, что моя любовь к нему стала сильнее, ведь мысль о том, что он навсегда покинул меня, была почти убийственным горем. Я понимала, что, если потеряю его сейчас, будет еще больнее, и это очень пугало меня, но и отдалиться от него я не могла, потому что любовь, в которой сдерживаются, может завянуть так же, как цветок, который ты укрываешь от солнца, пытаясь продлить ему жизнь, но каждый цветок нуждается в солнечном свете, а любить — значит рисковать собой. Иногда рисковать всем, что у тебя есть, не только на поле боя, но и в отношении чувств. Порой, чтобы получить все, нужно рискнуть всем. Я нежилась в тепле любви Холода, позволяя ему ощущать свою любовь.