— Ну, кто-то ведь должен им управлять, пока другой фотографирует или снимает, — заметила Мэйв так, как будто это было обычным явлением. Может, для Золотой Богини Голливуда так и было, но к нам репортеры еще не залезали в окна больниц.
Дойл запахнул шторы, скрывая вместе с репортерами и солнечный свет, отчего палата сразу погрузилась во мрак.
— Вот и началось, — проговорила Мэйв.
Дойл выторговал для меня три дня, чтобы оправиться после родов, а потом тетя Андаис, Королева Воздуха и Тьмы, хотела поговорить со мной лично. Она воспользуется не телефоном, поскольку хочет видеть меня во время беседы. И скайп нам не понадобится для разговора лицом к лицу. У тети Андаис вообще не было телефона, компьютерами пользовался лишь ее персонал, а она сама предпочитала старинный способ — зеркало. Сидхи могли общаться и через другие зеркальные поверхности, но зеркала были удобнее всего и обладали самым чистым изображением. Мы выбрали антикварное зеркало в столовой. Оно было большое, во всю стену прежней залы еще до того, как дикая магия расширила ее до размеров небольшого футбольного поля. Через французские двери был виден лес, которого никогда не существовало в Калифорнии. Поляна и лес были новыми землями фейри, или это возвращались старые земли. Мы были так счастливы, когда это случилось, а затем Таранис прошел через этот клочок волшебной страны, лишил меня сознания и выкрал отсюда. С тех пор французские двери были всегда заперты, а возле них неизменно дежурили двое стражников. Если Таранис снова похитит меня, то точно не через эту возможность.
Зеркало было достаточно большим, чтобы быть похожим на огромный телевизор с плоским экраном, так что королеве буду хорошо видна я, а потом при удачном стечении обстоятельств и дети, но поскольку некоторые из нас могут использовать зеркала, чтобы перемещаться из одного места в другое, мы не станем рисковать малышами, пока тетя Андаис не продемонстрирует свою вменяемость или хотя бы относительную вменяемость. «Относительную» — потому что требование большего означало бы, что я с ней больше никогда не заговорила бы.
Я сомневалась, какого цвета платье для беременных и кормящих надеть. Это был не случайный интерес. Андаис была очень повернута на моде, более того, в прошлом мой выбор одежды она сочла оскорблением. А ее раненные чувства грозят мне болью, а то и кровотечением, поэтому мы всерьез отнеслись к выбору моего наряда, в котором я предстану перед королевой. Лучше всего мне подходили насыщенные оттенки темно-зеленого. Они подчеркивали зелень моих глаз, но тете Андаис не всегда хотелось вспоминать, что цвет моих глаз был цветом Благого двора, а не Неблагого. Значит никакого зеленого, и это отсеивает несколько из моих платьев. Красный был цветом свежей крови, и это не то, о чем нам бы хотелось, чтобы моя обожающая пытки тетушка думала при взгляде на меня. Фиолетовое платье было в химчистке. Оставались платье с мягким цветочным принтом, королевского синего цвета и насыщенного лососево-розового. Штаны не годятся, мне было еще слишком больно их носить. В конце концов, мы выбрали розовое платье, решив приберечь синее на тот случай, если придется появиться на телевидении раньше запланированного.