Ни к одному из них Катбодуа не была слишком близко. Она преклонила колени на достаточном расстоянии от меня, чтобы все оставались в поле ее зрения. Богиня войны, пусть и сверженная, всегда помнила о том, что не стоит отводить взгляд от тех, кто способен навредить тебе, а в данном случае это подразумевало всех в этой комнате.
— Мне известен лишь один человек, кто мог так же взволновать королеву, как только что сделала ты, и это твой отец, принц Эссус. Я бы всегда следовала за ним, и сегодня я увидела, что ты дочь своего отца.
— Спасибо, Катбодуа, мне отрадно это слышать, ведь я любила и уважала своего отца.
— Как и должно быть, принцесса, я присягну тебе на верность.
— Я ни от кого не требую присяги, — сказала я.
— Нет, не требуешь, королева вынудила принца Эссуса принять наши клятвы ему. Сам же он просто доверился бы нашей верности и любви к нему.
Брилуэн заворочалась во сне, и я уложила ее себе на плечо. Порой ей больше нравилось вертикальное положение.
— Андаис не верила любви, только страху, — сказала я.
— Эссус понимал, что те, кто последуют за ним по любви, гораздо более надежны тех, кто подчиняются из страха.
— От тех, кто тебя боится, не стоит ждать преданности, лишь неприязни.
— С теми, кто того заслуживал, ты была честна и добра, с теми, кто нет — резка и безжалостна. Я прошу принять мою клятву, чтобы я могла служить тебе, принцесса Мередит, дочь Эссуса.
— Присягнув мне на верность, ты свяжешь себя со мной навеки или до самой моей смерти, а я ведь могу оказаться не так уж и похожа на отца, как тебе показалось.
— Ты безжалостнее него, и если уж сражаешься, то убиваешь своего противника. Я никогда не видела, чтобы ты щадила того, кто пытался убить тебя или твоих близких.
— Не нужно ли тебе подумать над этим, прежде чем связывать себя со мной, Катбодуа?
— Нет, ведь если бы твой отец хотя бы отчасти был так же тверд, как ты, он бы расправился со своим убийцей и не позволил бы своей любви сдержать его руку. Его бы уговорили убить сестру и стать королем, и мы избежали бы стольких смертей, боли и ненужного кровопролития.
— Хочешь сказать мой отец был слаб?
— Ни за что, но он был уязвимее тебя, принцесса.
Я рассмеялась.
— Думаю, большинство дворян с тобой не согласились бы.
— Они не брали тебя в расчет, пока не проявились твои руки силы, принцесса Мередит.
— Я убиваю лишь потому, что не явлюсь воином, как мой отец, и никогда им не стану. Я слишком миниатюрна, чтобы сражаться так, как он.
— Так ли это важно, почему кто-то желает победы? — спросила Катбодуа.
— Я считаю, что важно, — ответила я.