.
Я спрашиваю себя, не ухудшается ли ситуация, не становятся ли врачи и медсестры менее добрыми по отношению к пациентам, или же, вспоминая о старых добрых временах, мы попросту надеваем розовые очки. Я спрашиваю себя, не страдает ли наше общество коллективной формой притупления сострадания. Слово hiraeth на валлийском означает ностальгию или сильное желание чего-то, к чему нельзя вернуться, или чего никогда не было. Я надеюсь, мы еще можем вернуться к доброте, если она вообще существовала. А если нет, я надеюсь, что все мы способны жить как миссис Джонс. Что все мы можем бунтовать, когда слабеет свет[30].
Должна быть другая жизнь, здесь и сейчас… А эта – слишком коротка, слишком изломанна. Мы ничего не знаем, даже о самих себе.
Вирджиния Вулф. Годы
(перевод А. Осокина)
Хильдегард Э. Пеплау, плодовитый писатель, ученый и теоретик сестринского дела, писала, что заключительный этап отношений между медсестрой и пациентом (которые лежат в основе того, что означает сестринский уход за больным) – это их разрешение и окончание. Отношения медсестры и пациента заканчиваются только в двух случаях – если последнего выписывают или же он умирает. «Один из ключевых аспектов взаимоотношений медсестры и пациента, который отличает их от прочих общественных связей, заключается в том, что они носят временный характер», – писала Пеплау[32].
Она ошибалась. Работа медсестры не заканчивается после окончания ее больничной смены. Не заканчивается она и после смерти.
Крохотный белый гробик – очередные похороны ребенка. Ребенка, за которым я и мои коллеги-медсестры ухаживали в ПОИТ в течение полугода. Сэмюель родился слишком рано: его недоразвитые легкие нуждались в столь интенсивной искусственной вентиляции, что произошло сильное нарушение респираторных функций. У малыша развилось хроническое заболевание легких – болезнь, при которой легкие теряют эластичность и растяжимость, неохотно насыщаются кислородом и оказываются подвержены настолько серьезным инфекциям, что может потребоваться аппарат искусственного жизнеобеспечения. Каждую зиму ПОИТ переполнен детьми вроде Сэмюеля, которые родились недоношенными, выжили, появившись на свет на двадцать третьей или двадцать четвертой неделе, но которым не повезло оказаться в числе нормально развивающихся младенцев. Медсестры знают об опасностях, которые влечет за собой неопределенность, связанная с развитием младенца: семьи часто переживают бесчисленные травмы, вызванные преждевременными родами, а затем, через год, вновь оказываются в педиатрическом отделении интенсивной терапии, где их теперь еще более любимый ребенок снова ведет борьбу за выживание.