Доктор Робертсон, однако, человек не просто эксцентричный, а злой. Мы часами придумываем, как бы ему навредить, как бы его разыграть, чтобы хоть немного восстановить справедливость. Но неуважение и злобу по отношению к пациентам проявляет не только доктор Робертсон.
– Миссис Джонс – девяностодвухлетняя женщина с ХОБЛ и обширными сопутствующими осложнениями. Мы ее осмотрим, а потом вы все рассчитаете ее лейкограмму, – говорит доктор Робертсон столпившимся вокруг студентам, но на саму миссис Джонс он ни разу даже не взглянул.
Джейн, медсестра, проводящая обход, насупилась. Студенты-медики – это кучка молодых индийцев с серьезным видом и белых женщин в обуви на высоких каблуках. Студентки, по-видимому, предпочитают носить на работу юбки-карандаши, блузки с глубоким вырезом и каблуки. Я понятия не имею почему. Пройдет пара лет, и, набегавшись по больничным коридорам, испачканные физиологическими жидкостями, они, вероятно, захотят надеть туфли на плоской подошве и менее дорогую одежду.
– Миссис Джонс, сейчас мы вас осмотрим, – кричит Джейн. – Сядьте, пожалуйста, повыше. Вот умничка.
Я закрываю глаза. Удивительно, что миссис Джонс еще не отправила ее куда подальше. Однако, открыв глаза, я вижу, что она улыбается.
– Что, милая?
– Пришел доктор Робертсон, – кричит Джейн. – Сейчас он будет вас осматривать, дорогая. – Она кричит на пределе своих возможностей.
Миссис Джонс поворачивается одним ухом. Слегка обхватывает это ухо ладонью. Джейн наклоняется ближе. Студенты как по команде склоняются за ней, словно связанные невидимой нитью.
– Доктор осмотрит вас, дорогая. Вам станет лучше.
Джейн кричит так громко, что из врачебного кабинета выглядывают младшие медсестры, пациентка на соседней койке начинает цокать языком, а потом и сама начинает кричать: «Да что же это такое, отдохнуть не дадут!»
Миссис Джонс роняет руку на одеяло.
– Я, черт возьми, не глухая, – говорит она. – И вылечить меня вам уже не удастся, милая. Я ведь и не тупая тоже, черт побери.
Вся группа суматошно удаляется, включая покрасневшую Джейн. К сожалению, это не единственный раз, когда мне доводилось наблюдать, как медсестры проявляют снисхождение, пренебрежение, равнодушие, а иногда и банальную жестокость по отношению к пациентам. Среди моих коллег есть медсестра, которой, откровенно говоря, я бы не доверила ухаживать даже за хомячком. Она грубо разговаривает с больными, фыркает каждый раз, когда ее просят что-нибудь сделать, и сидит на посту, листая журналы, пока над ее головой мигает красный сигнал экстренного вызова. В результате страдают ее пациенты. Иногда им даже становится хуже. Или, по крайней мере, они поправляются не так быстро, как могли бы. Как говорила Флоренс Найтингейл, «если выздоравливающий жалуется на озноб или жар, если он чувствует себя нехорошо после еды, если у него обнаруживаются пролежни, то вовсе не следует это приписывать болезни, но исключительно неправильному уходу»