Бампер раздвигал мягко-упругие стебли лишайника. Потревоженный лишайник надувал мешочки спороносов и пускал пыльцу струями. Кольчатые и пупырчатые деревья вторичного леса походили на мангианский спиральник – их стволы завивались и закручивались в кренделя.
Впереди нарисовался провал, и «уазик» осторожно спустился по склону на «первый этаж», на твердь. Оплывшие комли деревьев дху держали «потолок», сквозь который пробивались белесые корни. За них цеплялось что-то живое – целый выводок пушистых шаров. Свет фар пугал их, и шары кукожились, сжимались, словно стараясь стать меньше.
Впереди посветлело, и машина выехала по осыпи, утрамбованной местными зверюгами. Открылось озеро. Ахернар заглядывал в прогал леса, и отражался зеленым блеском.
– Вот он!
Портал стоял на берегу озера, на каменной плите… Да нет, это была всего лишь плоская скала.
– Все, приехали, – объявил я, – дальше пешочком.
– А чего-о? – вытянул лицо Лахин.
– Проем узкий.
– А-а…
– Так что вперед, – бодро сказал я, – и с полной выкладкой!
– У-у-у… А я думаю, чего это ты все по рюкзакам суешь…
– Коварный я.
Выгрузив рюкзаки и оружие, я отогнал «УАЗ» в укромное место – в огромное дупло, размером с пещеру. Под ногами уминался толстый слой трухи, а сверху нависал «потолок», весь в извилинах, как исполинский грецкий орех.
Вернувшись, я тоже нагрузился рюкзаком, жалея, что с нами нет Терминатора, и пошагал к порталу. Шагать мне пришлось недолго – со стороны озера показались серебристые, двояковыпуклые диски, каждый по метру в поперечнике или чуть больше. Их было три штуки – завивая в воздухе восьмерки, они кружились над нами с глухим свистом.
– Не нравятся мне эти «тарелочки»… – процедил я, останавливаясь. «Гюрзу» я давно вложил в кобуру, вооружившись «светкой» – винтовка была почти что новая, видать, лет шестьдесят на армейском складе пролежала.
Неожиданно «тарелочки» резко изменили «план полета» – два диска стали круги нарезать, а третий замер в полусотне метров над грунтом. Чуть-чуть накренившись, он открыл в днище диафрагму, и я рявкнул:
– Глаза!
Ослепительная вспышка ударила даже сквозь веки, а потом меня окатил жар и шатнула воздушная волна. Проморгавшись, я разглядел глубокую канаву, прорытую, вернее, выжженную диском – со дна долетали малиновые брызги расплавленного грунта, а края борозды уже остывали, блестя глазурованным шлаком.
– Это предупреждение! – крикнул Бунша.
– Типа, посторонним вход воспрещен! – поддержал его Эдик.
А я молча вскинул винтовку и выстрелил по «стоячему» диску – тот как раз открывал диафрагму, наклоняясь в нашу сторону, так что мы оказывались на линии огня.