– Чтоб вас всех… – прошипел я.
Блин, какие-то урки недоделанные, бандосы недобитые будут мне тут концерт устраивать! Пальцы веером, сопли пузырями!
Я вам устрою…
В ту же секунду судьба напомнила мне о себе – «зеленку» прошил увесистый кусочек раскаленного металла, калибром 7,62 мм, и пробуравил мне бок.
Боль ударила так, что меня в пот бросило. Я качнулся, устояв после попадания, и не придумал ничего лучшего, чем сделать из «Гюрзы» еще пару выстрелов. В ответ прилетела целая очередь, я заработал сквозное в левую руку, а еще одна пулька, с визгом срикошетировав от камня, пробороздила мне бедро.
Рикошет расплющил пулю в этакую шестеренку – по ноге словно пилой шаркнули. Рыча от боли, я упал на колени, нажимая на спуск… А все! Патроны – йок!
Правильно… А запасные обоймы я в бараке оставил. Привык, дурачок, что тихо вокруг. Вот до чего плохие привычки доводят.
Шатаясь, пытаясь одновременно зажать рану в боку и в ноге, я уходил в лес. Все плыло передо мной, подступала дурнота, и я тратил все свои силы, чтобы просто устоять – и не нарваться на бродячий вилофит.
Неожиданно совсем рядом задолбил автомат. Ему ответил еще один, частя. С треском лопались огромные жесткие листья, а потом меня огрело по голове – и темнота…
Не знаю, как долго я пробыл в отключке, но час провалялся, не меньше. Очнулся я от боли в ноге.
Со стоном перевернувшись на спину, я обнаружил, что раной заинтересовался местный падальщик, по-научному – гиеногриф, по народному – летучая гиена.
Мелкая такая гиенка, только с перепончатыми крыльями. Мерзость.
Отпихнув ее здоровой ногой, я хотел подстрелить этого «могильщика пролетариата», но обойма же пуста, так что я запустил в гиеногрифа пистолетом. Попал даже – тварь заверещала.
А у меня зверски закружилась голова, и я едва успел наклониться. Меня вырвало, а новая пульсирующая боль заколотилась под черепом. А, да, в меня же еще раз попали…
Осторожно потрогав дурную свою башку, я ощутил мокрое и липкое. Задело, значит. Ну, не убило же.
– Ничего, – хрипло сказал я, – скоро сдохнешь.
С такими ранами долго не живут, а крови сколько из меня вылилось? Бежит, как из крана…
Таким, как я, только в Склифе помогут. Да нет, не помогут… Ау, где ты, «скорая»? За сколькими парсеками?
Слабость навалилась такая, что даже дышать тяжело было. Хотелось дать отдых легким и замереть, дожидаясь летального исхода.
Мысли о смерти уже не пугали, какое-то тупое равнодушие овладело мною. Сдохну так сдохну. Что ж теперь?
Обидно только. В кои веки такой шанс выпал – занесло меня на чужую планету, и всего так много кругом, а тут какие-то гопники меня уделали! И было-то у меня всей наличности – жизнь да достоинство. И что ж теперь? Достойно помереть? Не дождетесь…