Ядвигу Ильиничну я увидел издалека: она стояла у постамента, сама похожая на строгое изваяние в черных одеждах, а по зеленым газонам вокруг носился стремительными кругами маленький персиковый пудель, распугивая недоумевающих голубей. Я подошел ближе. Песик заметил меня и стрелой устремился навстречу. Ядвига Ильинична проследила за пуделем взглядом и тоже увидела меня. Я улыбнулся и помахал рукой. Она беспокойно задвигалась и возгласила:
– Пополь! Пополь!
Пудель подбежал ко мне и заплясал рядом, раскрыв пасть в восторженной собачьей улыбке, вывалив язык и напрыгивая перепачканными лапами на штанины.
– Пополь! Отойди от милиционера, мы уходим!
Я подхватил песика одной рукой и не спеша направился к Ядвиге Ильиничне. Она нервно переминалась с ноги на ногу и стискивала в руках поводок. Ополоумевший от восторга пудель изворачивался и пытался лизнуть меня в нос.
– Здравствуйте, Ядвига Ильинична! Куда это вы так заспешили?
– И вам не хворать. У нас закончилось время прогулки, а у Пополя режим. Ему пора обедать и спать.
Она защелкнула карабин поводка и опустила песика на землю. Он немедленно запрыгал вокруг, крутанулся, оплел поводком ноги хозяйке и запутался сам.
– Ах, да перестань же егозить, несносное создание! – Ядвига Ильинична с трудом присела, насколько позволяли возраст, юбка и собственное достоинство, и принялась высвобождать себя и Пополя из пут. Я решил воспользоваться моментом и тоже опустился рядом на корточки.
– Ядвига Ильинична, – начал я с мягкой укоризной, – а что же вы не рассказали, что видели в доме посторонних?
– Каких еще посторонних? – раздраженно спросила она, совладала наконец с поводком и поднялась. – Единственными посторонними в нашем доме в ночь смерти Бори были милиционеры, уж простите меня за прямоту. И я все еще тогда рассказала, причем неоднократно, и вам – в том числе.
– Значит, добавить вам нечего? – произнес я профессиональным задумчивым тоном, словно мысленно определяясь со статьей уголовного кодекса, по которой непременно привлеку вздумавшего упрямиться свидетеля.
– Абсолютно нет.
– А вот сосед ваш, Лев Львович, кое-что все-таки вспомнил.
– Господи, нашли, кого слушать! Лёве скоро будет трудно вспомнить, как его звать. Если у вас ко мне все, мы пойдем. Пополь хочет домой.
Песик действительно натягивал поводок, скреб лапами землю, азартно хрипел и упирался, как единственный в связке бурлак, пытающийся сдвинуть с места груженую баржу.
– Давайте, я вас провожу, мне все равно в сторону метро.
– Извольте, – недружелюбно согласилась Ядвига Ильинична, и мы тронулись в путь, держась друг от друга на неприязненном расстоянии, как поссорившиеся супруги.