Мистер Элленбери жил в большом безобразном доме между Норвудом и Энерли. Дом имел форму куба, со стороны дороги была широкая каменная лестница.
Ройальтон-хауз находился в центре участка, на котором был разбит розарий, имелся огород, теннисная площадка, беседка и тощий фонтан.
В этот декабрьский день Элленбери сидел за своим бюро в большой задумчивости. Он состарился раньше времени в жизненной борьбе. Он любил лошадей и двадцать лет мечтал о победах на гонках.
Но он был несчастлив в лошадином спорте и в семейной жизни. Жена его была больна. Ни один доктор не мог понять ее болезни Миссис Элленбери, подобно другим женщинам, работала, гуляла, управляла слугами, приглашала гостей, ходила в театр, играла в теннис, а лет двадцать тому назад решила, что приятнее всего лежать в постели, читать романы и ужасаться описываемой в них испорченности общества.
В сущности, мистер Элленбери был доволен тем, как сложились обстоятельства, и, зная, что жена его не испытывает никаких страданий, охотно вернулся к холостой жизни. Каждое утро и каждый вечер он заходил к ней и спрашивал:
— Ну, как у нас сегодня?
— Все так же, нисколько не хуже.
— Отлично! Может быть, тебе что-нибудь нужно?
— Нет, спасибо, у меня все есть.
Элленбери поздно вернулся из Рата-синдиката после утомительного дня. Обыкновенно он управлял синдикатом из собственной маленькой конторы, не обнаруживая своего участия в его операциях. Но последняя затея Гарло была таких гигантских размеров, что ему пришлось выйти на свет Божий, и его связь с подозрительной фирмой стала общеизвестной. Он, потихоньку обкрадывавший своих клиентов и избавленный от тюрьмы вмешательством мистера Гарло, стыдился клейма, наложенного на него близостью с фирмой, которую открыто называли недобросовестной.
Элленбери был рабом Гарло, и эта рана в его душе никогда не заживала. Он ненавидел Гарло с такой злобой, которую нельзя было в нем подозревать, глядя на его кроткое увядшее лицо.
Для него Гарло был воплощением зла, земным дьяволом, опутавшим его душу медными цепями. Он только и мечтал о том, чтобы унизить его, засадить в тюрьму, обобрать.
В комнате над его головой лежала жена, погруженная в саморазоблачения какой-то фантастической графини. У нее был свой капиталец, дом, принадлежащий ей. Обобрав Гарло, он мог бы увеличить ее средства разумными выдачами. Гарло никогда не вмешивался в его распоряжения. Он приказывал, как поступить с деньгами, по каким счетам заплатить — и больше ничего. По окончании сделки он выбрасывал своему помощнику тысячу или две, как собаке кость.