Знал я друзей
и с врагами сшибался,
с горем и радостью часто встречался.
Всякое было, как в песне поется…
Все это жизнью и счастьем зовется.
Поэт умолк, глаза бегло скользили по слушателям, пока не утихли аплодисменты.
— Я прочитаю из цикла: «Любимой женщине».
И напевный голос поплыл приглушенно, доверчиво:
На грани темноты и света
Заря дотлела в небе синем.
Так наше догорает лето
В желанье жизни негасимом.
Не знаю, с кем свою ты осень
Прощально встретишь
в неизбежный срок.
А я хочу
в степную осинь
Шагать с тобой,
мой огонек.
С тобой единственной.
По крохам припоминая все, чем жил,
И с медленным последним вздохом
Сказать, что я тебя любил.
Опять аплодировали. Особенно отличались в этом девушки, они даже подпрыгивали на месте.
— Что бы там ни говорили, что лирика изжила себя, но где бы я ни выступал, лучше всего встречают лирические стихи, — сказал поэт, растроганный теплым приемом, и глаза его повлажнели и заморгали часто-часто.
Послышались девичьи выкрики:
— Давайте про любовь!
— Про любовь! Про любовь!
И он читал одно стихотворение за другим. Слушали внимательно, и хлопанья было вдоволь. Наконец он показал на горло: устал, мол, а потом сказал:
— Еще одно стихотворение.
Штормило море за окном,
И волны били в берег скальный.
А ты спала невинным сном
С улыбкой нежной и печальной.
И на лице твоем покой
Лежал таинственно и строго.
А разъяренный вал морской
Ревел у самого порога.
В горах гремело.
В утлый дом
Врывалось молний полыханье.
А ты спала.
Сквозь гул и гром
Мне слышалось твое дыханье.
Потом к слушателям обратился поэт Павел Соснин.
— Я поэт-песенник. Около тридцати моих песен переложены на музыку. Некоторые вещи вы услышите… они записаны на магнитофонную пленку, а некоторые исполнит Алла Морозова, — поэт сделал жест рукой в сторону певицы, она привстала, поклонилась. — Музыкальное сопровождение композитора Власа Уралова… Песня «Зацвела черемуха» в исполнении хора клуба чугунолитейного завода.
Послышалось шипение, потрескивание, отдаленные звуки гармошки, потом женские голоса. Слова были неразличимы, они тонули в тягучей мелодии; хотя в зале потом аплодировали, но как-то неуверенно и без восторга.
— А это песня на праздник «Проводы русской зимы», — объявил Соснин. — Исполняет ансамбль клуба машиностроителей.
Магнитофон выплеснул захлебывающийся говорок гармошки, перезвон колокольчиков и бубенцов, в которые вплетались женские взвизги и совсем неразборчивые слова. В зале началось шушуканье, скрип стульев, разговор. Но магнитофон крутился и крутился.