А торговать Нике все же скучно, неинтересно, разглядывать людей скоро надоело, она стала читать купленную утром газету, интересуясь в первую очередь международными событиями. Давно ли кончилась мировая война, а в мире опять неспокойно, опять вспыхивают малые войны… Сложила газету, хочется каких-то хороших новостей.
— Вот у девушки мы и купим картошки, — сказал своей спутнице молодой мужчина, весело глядя на Нику блестящими глазами.
— Добрый день!
— Добрый день! — ответила Ника, удивленная приветствием покупателя: такого еще не случалось.
Женщина с приятным, свежим лицом и красивыми глазами, спросила про цену, попробовала торговаться, но мужчина сказал ей осуждающе:
— Да что ты, автомобиль, что ли, покупаешь!
Смущенно улыбаясь Нике, женщина сказала:
— Не приведи бог ходить с мужем на базар. Не дает торговаться.
Мужчина подставил сетку, показывая глазами, чтобы Ника взвешивала картошку, а жене ответил с трогательной нежностью:
— Выторгуешь, милочка, копейки, а времени потеряешь на рубли.
— Ладно! За мясом я тебя не возьму, понесешь картошку и капусту домой.
— Приказ есть приказ.
Они купили шесть кило картошки и, пожелав Нике успешной торговли, растаяли в текучей толпе. Внешностью и милой перебранкой они понравились ей.
Долго тянулся день. Перед самым закрытием рынка, когда Ника готовилась сдавать весы, пришел похожий на учителя мужчина, купил мешок картошки. Она была довольна: два мешка ушло за день — это неплохо. Перед морозами понавезли картошки — завалили весь рынок. Чего доброго, завтра не снизилась бы цена.
Уже по темноте пришла Ника на квартиру к знакомым, где всегда останавливались Филатовы. Скинув в прихожей чесанки с галошами, в грубых шерстяных носках неслышно прошла на кухню, долго отмывала руки, вычищала грязь из-под ногтей и все же осталась недовольна: руки огрубевшие, шершавые, в ссадинах. Потом огляделась — не идет ли на кухню хозяин-старик, сняла кофточку и, оставшись в одном лифчике, старательно мыла лицо и шею.
Когда хозяйка сняла с газовой плиты чайник и позвала Нику к столу, она выложила домашние лепешки и деревенское соленое сало.
— Ешьте, пожалуйста!
— Спасибо! А ты нашего попробуй. — Старушка пододвинула колбасу, сыр и сахарный песок.
— У нас сахару и в помине нет, — сказала Ника.
— Нам по спискам продают. — Старушка с неудовольствием махнула рукой. — Кило на человека в месяц.
— Полкило макарон, — добавил хозяин. — Кило ячменной сечки. Карточки отменили, а завели списки. И это тринадцать лет спустя после войны.
— А я хотела сахару купить, — призналась Ника.