Владимир Жбанов вернулся в Усовку уже после открытия клуба и как-то вечером зашел туда. Хотя помещения еще не были полностью оборудованы, еще не успели покрасить полы, окна и двери — это отложили до весны, — в комнатах уже тренькали струны гитары и мандолины, Прошка тыкал тупыми пальцами в клавиши гармони, в другой комнате девичьи голоса разучивали песню, в библиотеке шелестели газетами, а на сцене Алексей Венков с парнями заканчивал настил пола.
Пройдясь по всем помещениям, Жбанов заглянул на сцену. Парни окружили его, расселись покурить.
— Ничего клуб, — похвалил Жбанов. — Теперь обживать надо.
— Обживется, — отозвался Славка.
— Хорошо, что не навешали на стены плохих копий с картин. В любой столовой увидишь «Утро в лесу» Шишкина, «Охотников на привале» Перова, «Богатырей» Васнецова. Картины можно повесить только оригинальные и только хорошие.
— Верно, — согласился Алексей Венков. — Будут со временем и картины. Все пока идет кувырком. Есть набор музыкальных инструментов, а играть никто не умеет. И поучить некому. Вы не можете?
— Нет, не музыкант я, к сожалению. Вот насчет механики и радиотехники могу помочь.
— Дело! — обрадовался Алексей. — У нас радиола испортилась, починить бы.
— Это можно. Надо посмотреть.
Парни окружили Жбанова, жадно слушали, разглядывая щегольское полупальто на меху, с капюшоном, откинутым на спину. Такой одежды в Усовке еще не видали.
— Где радиола?
— В комнате завклубом.
— Я приду с инструментом и поковыряюсь в ней. А вас всех приглашаем на новоселье. В субботу. Все приходите, все… Будет скромно, но обычай соблюсти надо.
Когда он ушел, парни принялись за работу, обсуждая Жбанова.
— Хороший, видать, парень.
— Свойский.
— Без малого инженер. С четвертого курса института ушел.
— Отчислили?
— Говорит, сам ушел.
— Вот чудак! Как по-твоему, Алёш?
Венков подумал.
— Каждый поступает по-своему. Меня тоже чудаком называют. «Мог бы в городе жить, непыльную работенку выполнять, а тут топором тюкает…» Так ведь говорят? И подсмеиваются?
— Правда, подсмеиваются, Алёш… подсмеиваются.
— А над Жбановым не смеются.
— Ему даже завидуют. Шутка ли — за три недели чистоганом около четырех сотен заработал! И, кроме того, прокормился, и белый свет повидал, — быстро, захлебываясь, проговорил Славка. — У него жизнь интересная. А что у нас? Серость! Летом хлеб убирали, потом корма возили, теперь к весеннему севу готовимся. Ну ничего особенного! Люди подвиги совершают, спутники вокруг Земли запускают… В армию бы, что ли, скорей призвали.