Коннетабль и маршал Англии пользовались гораздо меньшими полномочиями и привилегиями, чем во Франции: так дело обстояло уже в начале XIV века, но подобная тенденция стала еще заметнее с течением времени. Быстрое расширение полномочий коннетабля во Франции во многом было обусловлено слабостью французской монархии. Карл V, хотя и был великим государственным деятелем, обладал тщедушным телосложением и не был воином. Когда трон перешел к Карлу VI, тот был всего лишь ребенком, и в дополнение ко всему остальному душевная болезнь короля сделала совершенно невозможным его участие в военных операциях. После 1422 г. Франция погрузилась в состояние хаоса, и Карл VII долгое время не был способен навести порядок в стране. В подобных обстоятельствах, при том что враг почти постоянно находился на территории королевства, неудивительно, что пост коннетабля приобретал все большее значение, и тот становился все более и более могущественной фигурой. И напротив, в лице Эдуарда III и Генриха V судьба подарила Англии двух величайших королей-воинов, а после 1422 г. — Бедфорда в качестве регента во Франции. То, что боевые действия велись на территории Франции, не только помешало созданию постоянной армии в самой Англии, но также сделало ненужным введение всеохватывающей системы войсковых смотров и ревизий; по этой же причине английские военные чины не получали широких юридических полномочий, подобных тем, которые придавали вес положению маршалов Франции. Более того, после завоевания Нормандии и заключения договора в Труа ланкастерская монархия унаследовала должности и традиции, существовавшие во Франции. В Нормандии и на оккупированной территории английская военная администрация подверглась сильному французскому влиянию, тогда как в других областях Франции, признавших Генриха V, она была почти полностью французской. После 1422 г. Генрих VI назначил маршалов Франции в англо-бургундском государстве. Ришмону как коннетаблю (1425–1458 гг.) и Ла Файетту как одному из маршалов (1421–1464 гг.) Франции при Карле VII соответствовали не Бедфорд (констебль (1403–1435 гг.)) и Моубрей (маршал Англии), но Хамфри Стаффорд, первый герцог Бекингемский, как коннетабль (1430 г.) и Джон Тальбот, граф Шрусбери, как маршал (1435–1453 гг.) Франции при Генрихе VI.
В начале XIV века и до 1373 г. должность констебля была наследственной в роду Боэнов, и в течение значительной части рассматриваемого периода (1385–1398 и 1410–1476 гг.) должность графа-маршала наследовалась в роду Моубреев. На эти должности назначались только представители самых знатных родов, и многие из них служили наместниками во Франции. Однако несмотря на то, что среди них было несколько достойных воинов, ни один из них не имел относительно скромного происхождения, как коннетабли Франции Робер де Фьенн (1356–1370 гг.) и Дюгеклен (1370–1380 гг.) или маршалы Франции, среди которых многие были выходцами из мелкой знати. Более того, во Франции королевская политика заключалась как раз том, чтобы не назначать маршалов пожизненно и таким образом предупредить переход этой должности в руки влиятельных родов и не допустить ее превращения в наследственную, тенденция к чему наметилась в XIII веке; в любом случае сами маршалы не рассматривали свой пост как конечную цель, считая его ступенью на пути к званию хранителя орифламмы (как свидетельствует пример маршалов Миля де Нуайе и Арнуля д'Одрегема) и коннетабля (как было с Людовиком де Сансерром).