— Что ты здесь делаешь? — раздался знакомый низкий голос в ватной тишине.
Он был спокоен до мурашек. И холоден до дрожи.
— Катаюсь на лошади, — пробубнила я, оглядываясь по сторонам.
Лерана нигде не было. Да и в таком мраке разглядеть что-то оказалось слишком сложно.
— Свободен, — прозвучало резкое, и конюх не поднимая головы развернулся и практически побежал прочь.
— Что случилось? — спросила я в пустоту и вдруг увидела позади себя Тень. Непроглядную, как сама Тьма.
Лёгкая волна адреналина лизнула спину, расходясь по лопаткам и пояснице. А затем вдруг конь немного дёрнулся, моя нога освободилась из стремени. Прямо за мной на Дейвоне расположилась чья-то мощная едва-заметная во мраке фигура.
Я вздрогнула, ощутив кожей позади жар мужской груди. Затем Тень взял поводья и повернул жеребца в направлении конюшен. Тёмные руки, лишь угадывающиеся по сгустившемуся мраку, едва касались меня, будоража все чувства. Но Леран не спешил обнимать свою наложницу. А я не торопилась падать в его объятия.
— Как ты смогла оседлать Дейвона? — произнёс голос с нотками гневного безразличия.
— Без особых проблем, — ответила тем же тоном. Честно говоря, его отношение маленько заставляло мой чайничек закипать.
— Ты общалась с конюхом? — продолжал он расспрос, когда конь мелким шагом направился в сторону дома. Вокруг всё ещё была тьма. Но теперь это не так удивляло, как в первый раз. Словно от его близости я перенеслась в странный сумеречный мир. Но и здесь меня волновало не поразительное волшебство момента, а лишь недовольный голос Лерана.
— Да, — ответила я, закрывая глаза.
Обнаженные плечи чувствовали его тепло. Иногда мне казалось, что до кожи доносится горячее дыхание. Тогда я вздрагивала, понимая, что его объятий мне просто болезненно не хватает. Но Леран не спешил что-то менять. Он был зол. Но, на что, укуси его лемур?
— О чём вы говорили?
— О многом! — чуть громче, чем нужно ответила я. — Он — интересный парень. Рассказал мне о твоей запуганной прислуге. А что, это запрещено: говорить с конюхами? Или, может, со всеми мужчинами? Насколько я знаю — нет.
Напряженная пауза заставила меня нутром ощутить его нарастающую ярость. Странно, это было так непохоже на вечно спокойного и уверенного в себе лайета Дайше. Неужели — ревность?
— С сегодняшнего дня — запрещено, — отрезал он.
Мне это показалось просто вопиющей наглостью. Да, я — рабыня, а он — господин. Но это — лишь одна сторона монеты, его собственная сторона. Я видела всё иначе: мне запрещено разговаривать с мужчинами, верхом моих мечтаний должен быть он — Леран, при том, что претендовать на его любовь и единоличное внимание я не имею никакого права. Не жизнь — а сказка! Как в том анекдоте: «Счастье свалилось на неё так неожиданно, что она не успела отскочить».