Крайне довольная собой, Инна стучала каблучками о ступеньки подъезда. Между вторым и третьим этажами цокающий ритм сбился. Она остановилась перед группой парней, рассевшихся на перилах и преградивших ей путь. Типичные завсегдатаи обгаженных постсоветских подъездов, короткостриженые, худые, с криминальной мглой в глазах. С передающимися от старшего к младшему брату замашками завсегдатаев российских тюрем.
Сердце Инны застучало быстрее. Она ощутила на себе насмешливые, оценивающие и одновременно презрительные взгляды. Пожалела, что у платья такой глубокий вырез.
«Это просто малолетки, – подумала девушка, – они ничего мне не сделают».
– Пропустите, – потребовала она.
Самый старший из парней, лет девятнадцати, ощерился желтозубой улыбкой. Он был по-своему красив, с нервными чертами лица и повадками волчонка. Их глаза встретились. Глаза парня были задумчивыми и даже печальными, что контрастировало с его ухмылкой.
– Пропусти, – повторила она твердо.
– Никто не держит, – сказал он и махнул рукой, вали, мол.
На предплечье парня она разглядела синюю наколку: «Талый».
В памяти всплыли слова старух: «Лешка Талый кровушкой истек, покойничек теперь, совсем покойничек»…
Инна прошла сквозь строй парней. Они проводили ее улюлюканьем и свистом. Только красивый мальчик с наколкой не свистел.
Выходные удались на славу – Вова Емельянинов оказался очень веселым и остроумным собеседником, к тому же, судя по всему, отнюдь не бедным женихом. Для консультанта из супермаркета – очень небедным. Жаль, домой не позвал, да и она, вернувшись в Подмосковье, пожалела, что не пригласила его к себе. В чужой квартире, в чужом городе ей жутко захотелось ощутить на себе сильные мужские руки.
Всю ночь во дворе кто-то хрипло смеялся.
Началась рабочая неделя. Ежедневно ее встречали во дворе деревянный чебурашка и три неизменные фигуры на лавочке.
Она старалась пройти мимо них быстро, но обрывки фраз все равно доносились до ее ушей. Это были всегда какие-нибудь гадости, мерзкие факты из чьих-то биографий, истории смертей.
– Маринка-то с пятого залетела от дагестанца…
– Он в своем Дагестане человека сбил, слыхали? В девяносто девятом сбил девочку и с места аварии сбежал, так его и не поймали. Долго ж она умирала, девочка эта, раздавленная по асфальту…
Ключи, как назло, выскальзывали из пальцев Инны, никак не попадая в кружок магнитного замка.
– Маринка не дура, инженерику сказала, что от него беременна, а он и клюнул.
И тут же совершенно новая информация:
– Умерла Маринка во время родов, слыхали? Порвалась вся…
И хотя Инна понимала, что все это только сплетни отвратительных старух, возвращаться в съемную квартиру становилось еще невыносимее.