«Может, он хочет меня отравить или приворожить? – подумала девушка. – Но у ядов и зелий нет вкуса, или он очень слабый. А тут страшная горечь. И зачем травить меня в столовой? Я не запираю комнату, и у меня на столе стоит кувшин с водой. Да и барон ест эту же рыбу с удовольствием».
Она заметила, что Генрих не притронулся к рыбе.
– А вы почему не едите? – спросила Екатерина, стараясь придать голосу если не приветливость, то хотя бы равнодушие.
– Я не ем угрей, – Генрих был мрачен.
Это все начало казаться девушке странным.
– Катенька, – ласково начал барон. – Я думаю, вам с Генрихом стоит пожениться после моего отъезда. Если мы сделаем это до того, как я уеду, а осталось всего несколько дней, поспешность будет выглядеть нехорошо. И может вызвать подозрения и толки, что плохо отразится на твоей репутации. Поженитесь через пару недель – это будет похоже на ваше решение пойти наперекор моей воле повременить со свадьбой до осени. А когда я вернусь, вы уедете в одно из наших отдаленных поместий и останетесь там до положенного срока. Но не затягивайте со свадьбой надолго – время не на вашей стороне.
Екатерине опять стало стыдно от такой заботы и деликатности барона.
– Да, вы правы, Александр Львович, – только и смогла выговорить она.
– Я тоже с вами полностью согласен, отец, – поддержал ее Генрих с неестественной живостью.
Когда завтрак был закончен, Екатерина обратилась к сыну барона с плохо сдерживаемым раздражением:
– Генрих Александрович, уделите мне пару минут.
– Да, конечно, Екатерина Павловна, – он был сама любезность.
– Как вы друг к другу обращаетесь! По имени-отчеству, как на званом обеде! – воскликнул фон Берг. – Хватит уже меня стесняться и притворяться чужими людьми. Почему вы даже не поцеловались при встрече? Вам незачем скрывать свои чувства! – барон был настроен благодушно и весело.
«Только этого мне не хватало!» – с досадой подумала Екатерина.
На лице Генриха тоже отразилось некое замешательство, которое не ускользнуло от девушки.
– Ну что ж, помилуйтесь наедине, но недолго, время не ждет, – барон одобрительно похлопал сына по плечу и вышел из столовой пружинистой походкой, довольно мурлыкая себе под нос фривольную песенку из модного водевиля.
– Что все это значит?! – гневно начала допрос Екатерина.
– Вы о вкусе рыбы? – невинно поинтересовался Генрих, будто могла быть еще какая-то причина для подобного вопроса.
– Да!
– Скажу вам через несколько дней, сейчас не могу, – было заметно, что Генрих хотел побыстрее отделаться от девушки и ее неудобных вопросов.
– Не можете!? Не лгите мне! Просто не хотите, не так ли? – наглое поведение молодого повесы ее все сильнее и сильнее раздражало.