– Знобит?
Она молча кивнула. Плед не спасал от озноба.
Они быстро доехали до поместья, но со стороны заднего двора, и зашли во флигель, где жил Егор. Екатерину сильно бил озноб, она с трудом соображала, что с ней и где она находится.
Какими-то темными очень узкими коридорами и переходами с лестницами, которых девушка раньше никогда не видела, они пробрались в ее комнаты. Егор прихватил из флигеля шкатулку с настоями, порошками и зельями. Теперь он поставил ее на стол в маленькой гостиной и начал что-то мешать в фарфоровой плошке. Генрих проводил Екатерину в спальню.
– Сможете сами раздеться?
– Лучше позовите Аннушку, мне совсем нехорошо… – она едва держалась на ногах.
– Нет, это исключено. Я разрежу ваше платье, а вы постарайтесь снять его, не задевая раны на плече. Я на вас смотреть не буду. Просто разденьтесь и ложитесь в постель. Екатерина кротко кивнула. Генрих разрезал второй рукав и корсаж, отвернулся и отошел к окну.
– Легли?
– Да. Мне нужна ночная рубашка, она в комоде…
– Не нужна – она будет только мешать. Завернитесь в простыню. Егор, настой приготовил?
Вошел Егор, держа в руке стакан с зеленой жидкостью. Генрих взял его и аккуратно поднес к губам Екатерины:
– Выпейте, это снимет жар и боль. – Он бережно придерживал девушку за здоровое плечо и терпеливо ждал, пока она медленно пила.
Екатерина беспрекословно выполняла все требования барона. Она понимала, что тот хочет ей помочь. Генрих еще раз осмотрел ее рану.
– Ну что же, обойдемся без врача. – Он был удовлетворен. – Все не так страшно, как могло быть. Вам очень повезло.
Девушку уже не смущало, что он видит ее полуголой, завернувшейся в простыню. Ей было очень плохо, озноб прекратился, но начинался жар. Голова стала тяжелой, и все кости ломило, как при сильной простуде.
Генрих еще раз обработал ее рану какой-то вязкой мазью и прижал к ней ткань, смоченную в прохладном травяном отваре. Опять ловко наложил повязку, словно делал это постоянно.
– А теперь ложитесь и отдыхайте. Завтра будете совсем здоровы, – он помог ей лечь на бок и осторожно накрыл одеялом.
В полубреду она тихо прошептала:
– Барон, вы редкостный негодяй, но очень обаятельный и добрый.
– Знаю… – откуда-то издалека донесся до нее знакомый, чуть насмешливый голос. – Спите…
Екатерина почувствовала, как тяжелеют ее веки, и провалилась в темную пропасть глубокого сна.
* * *
– Егор, мы забыли про верного друга Екатерины Павловны. Наверняка он не успокоится и примчится «спасать» ее. – Генрих устало вздохнул. – Надеюсь, ты его не слишком сильно оглушил?
– Самую малость, иначе бы он от вас не отстал.