Но что я могу сделать? Рисковать карьерой, распутывая это дело? А ведь я даже не знаю, почему расследование прикрыли. Может, его вообще не закрыли, а передали людям, стоящим выше, ФБР, например. Хотя чую я, что это совсем не так.
Так зачем же я всё это записываю? Уж не потому ли, что я, старый идиот, подсознательно всёдля себя решил? Я не могу просто закрыть на всёглаза. Не могу смотреть в глаза Энн и не испытывать чувство стыда. Ядолжен попытаться во всём разобраться, чего бы мне это ни стоило!
А записываю я всё это для того, чтобы хоть где-то изложить правду, такую, какая она есть. И если я не могу сделать это официально, я сделаю это здесь. Не знаю, зачем и для кого, но я чувствую, что это не будет напрасно.
6 октября.
А ведь Пугало не первая наша жертва, которую власти обрекли на то, чтобы её убийца остался ненайденным. Я не знаю почему, но это вылетело из моей головы. Как вообще такое могло вылететь из головы? Будто кто-то запер частицу моей памяти, а сейчас оковы начали слабеть.
Около месяца назад мы нашли тело мальчика лет восьми. В городе очень много заброшенных зданий, одним из самых жутких является заброшенная библиотека. Именно там мы нашли тело. Мальчик был подвешен вниз головой и свисал с перил атриума второго этажа. Я никогда не забуду его безмятежное лицо, если бы не ужасное окружение и отсутствие пульса, можно было бы подумать, что он спит. Патологоанатом сказал, что мальчик умер из-за воздушной тромбоэмболии. Что за чудовищем надо быть, чтобы совершить такое, да ещё и столь извращённым способом!
Мальчик явно был частью какого-то обряда. Вокруг было множество пентаграмм и разных ритуальных вещей. Свечи, надписи, символы, даже шприц на специальной подставке. Тот самый шприц, укол которого оборвал юную жизнь. Никто даже не пытался скрыть то, что произошло, будто это выставили напоказ, словно бросили нам вызов. Через два дня к нам пришли и прикрыли расследование.
Как они могли? Как я мог забыть это? Это просто какая-то бессмыслица! Так не бывает! Чёрт возьми, я просто обязан в этом разобраться! И даже если после этого Тобс схватит меня за задницу, плевать, пусть так и будет, но я не могу просто всё забыть. Опять…
15 октября.
Да что здесь происходит?! Я хотел начать заново расследование по делу убитого мальчика, нашёл его родителей, а они заявили, что у них нет сына и никогда не было! Сначала я растерялся, у отца был холодный непроницаемый взгляд, но по лицу матери я окончательно уверился, что они лгут. Но зачем? Конечно, я понимаю, что смерть ребёнка это очень болезненно, я сам прошёл через это… Но такая реакция, мне кажется, вызвана совсем иным.