— Между прочим, — напомнил Тубанов, — в составе экипажа космического корабля «Марс-12» не было ни одного человека старше 16 лет.
— Но этот полёт связан с неизмеримо большими трудностями, — усомнился Ареев. — Первый межзвёздный полёт…»
(Нет, не просто «придумалось»! Пусть кажется нереальным, пусть взрослые недооценивают детей…)
«…— На корабле, кроме людей, может быть и робот-координатор. Кроме того, большую часть времени мы проведём в анабиозе. Так что надежда есть…»
(Но! Не изучив толком человеческую природу — так рисковать с анабиозом!)
«…Тут за спиной Тубанова раздался грохот…
…ещё не протрезвевший после выпивки, свалился с кровати на пол.
— Отключаюсь, — сказал Тубанов. — Он не даст нам поговорить…
Экран ярко вспыхнул и погас…
…— Следующий!
В кабинет заведующего киевским ЦПК ввалился очередной посетитель…»
(В другом варианте — сразу примета: «…красноносый человек невысокого роста…»)
«…— Я хочу знать, имеете ли вы право зачислять в тренировочную группу вашего Центра лиц в возрасте до 18 лет, не получив, при этой согласия родителей?…» (В другой тетради: «…как могли как заведующий, допустить моего сына Виктора Тубанова к приему в тренировочную группу, и даже уже назначили его пилотом разведывательной капсулы…»)
«…У заведующего создалось впечатление, что этот посетитель — настоящий «глава семьи» и вообще хам.
— Когда готовился полёт «Марса-12», — ответил заведующий, — мы требовали согласия родителей, но при этом столкнулись с непредвиденными трудностями. Поэтому теперь мы не требуем родительского согласия. Но родители всех остальных членов тренировочной группы знали обо всём ещё с самого 7 октября, когда начался приём в тренировочную группу. Сегодня уже 19 ноября. Почему же вы не выяснили всё сразу?
— Но он мне ничего не сказал. Я только из радиопередачи узнал, что он — один из наиболее вероятных кандидатов.
— Я всё понял, — перебил заведующий. — У вас в семье нет взаимного доверия. Вот и причина всего этого. Иначе вы знали бы обо всём ещё с самого начала сентября, когда мы приняли сигналы.
— К-какие сигналы? Я… не знаю… почему я не знал, — выдавил пьяница. Не мог же он сказать, что провел первую половину октября в тюрьме…
…Через минуту дверь распахнулась — и он вывалился обратно в приёмную с кислой миной на лице…»
(Тут уже — взгляд выхватывал лишь существенное. Пропуская — лишнее, неудачное, повторы в разных вариантах.)
«…— Ничего, я знаю, что делать, — заплетающимся голосом произнёс собутыльник…» (ждавший в приёмной). «…— Увидит он свой космос, как же. Я могу добиться того, что вы будете приглашены на день рождения министра химической промышленности. Вот там и напьёмся, устроим скандал… Зато уж — его не возьмут. Заявят, что у него плохая наследственность…