После ленча, когда он устроился в патио, собираясь подремать, позвонил директор банка.
— Дон, сейчас заходил Кауфман и предъявил ваш чек на три тысячи. Я принял его, потому что мы с вами хорошие друзья, но это в последний раз. Вам нужно что-то делать с этим перерасходом. Больше никаких чеков, Дон, понятно?
— Конечно, конечно, я продам кое-какие вещи, — бойко отозвался Эллиот. — К концу недели я все улажу.
«Волки все ближе», — подумал он. Что ж, по крайней мере, у него в ящике стола лежат семьдесят тысяч. Пожалуй, неплохо было бы сесть в машину и уехать в Голливуд, остановиться в мотеле на пару недель, а с долгами пусть как хотят. Чем больше он об этом думал, тем больше ему нравилась идея, но в тот день ему решительно не везло. Когда он встал с намерением собрать чемодан и уехать, в патио вошел мажордом.
— К вам джентльмен.
Высокий, жестколицый человек с портфелем вышел из-за спины мажордома и приблизился к Эллиоту.
— Я — Стэн Джерролл, мистер Эллиот. — Подождал, пока мажордом оставит их наедине, и продолжал: — Фирма «Лкэс и Фремлин» и «Хэндкок и Эллисон» поручили мне получить с вас два просроченных долга. Меня проинструктировали вручить вам вызов в суд на конец месяца, если я немедленно не получу чек!
— Серьезно? — Эллиот выдавил улыбку. — Стоит одному вручить ему повестку, как на него набросится вся волчья стая. — На какую сумму?
— Шестьдесят одна тысяча долларов. Это потрясло Эллиота, но ему удалось сохранить на лице улыбку.
— Так много? — Он понимал, что нельзя допустить вручения повестки. — Я дам вам наличными.
Через десять минут Джерролл ушел с набитым портфелем, а наличный капитал Эллиота внезапно сократился до девяти тысяч долларов. Он закурил сигарету и, откинувшись на спинку кресла, задумался о своем будущем. Оно представлялось более мрачным, чем когда-либо раньше. Он знал, что теперь разнесется слух, что он начал расплачиваться с долгами. Через день-другой в его дверь постучатся кредиторы. Пора убираться отсюда и убираться побыстрее. Он уедет в Голливуд и когда кончатся эти девять тысяч, примет достаточно снотворных таблеток, чтобы в последний раз попасть в газеты.
Пройдя в спальню, он собрал свой чемодан, выбирая самое лучшее из своего гардероба и отдавая себе отчет в том, что за одежду, которую он укладывал в чемодан, так и не уплачено. Он добавил бутылку шотландского в картоне и две сотни сигарет.
Взяв триста долларов из своей уменьшившейся пачки, он пошел искать мажордома. Найдя его в кухне, он объяснил ему, что уезжает и вручил ему деньги.
Этого вам должно хватить до моего возвращения. Я хочу повидать мистера Льюссона.