Она положила на стол продолговатый проволочный каркас.
— Не знаю, похоже ли это на руку. Я сделала ее прошлой ночью. Примерь, как будет выглядеть в одежде.
Сняв пиджак, я сунул каркас в рукав. Пришлось немного повозиться, но в конце концов удалось подогнать все точно по размеру. После этого я пристроил сооружение на ручке кресла.
Чтобы определить, как все это смотрится со стороны, мы обошли кресло и стали поодаль от его высокой спинки. Да, все было так, как я и хотел: человеческая рука, спокойно и естественно покоящаяся на подлокотнике кресла.
— Отлично, — самодовольно констатировал я. — Остается приладить маленький проволочный зажим. Он будет держать сигарету. И Харгис, и Блэкстоун должны заметить, что сидящий к ним спиной человек курит сигарету. Иллюзия моего присутствия будет полной.
— Ты приготовил письма, Чэд?
— Сейчас мы прослушаем их. Но вначале подготовим декорации. Поставь стул перед столом.
Мы передвинули мебель в соответствии с моим замыслом и отошли к двери, чтобы окинуть взглядом сцену действия.
Я еще вернулся к столу, чтоб включить магнитофон и отрегулировать громкость до тональности нормального человеческого голоса, затем присоединился опять к Еве, стоящей у стены около двери. После этого мы прослушали всю запись.
Эффект был потрясающим. Рука на подлокотнике кресла, дымок от сигареты, поднимающийся к потолку, непрерывно диктующий голос — все вместе производило совершенно неопровержимое впечатление, что я действительно сижу в кресле, занятый деловыми письмами.
Где-то на середине записи мой голос прервался и произнес несколько иной интонацией: «Прости, что заставляю тебя ждать, Рей. Я уже заканчиваю».
Мы переглянулись. Еву трясла мелкая дрожь. Женщина побелела, как мел, схватила меня за руку. Я попытался улыбнуться, но получилась какая-то жалкая гримаса. Так мы простояли рядом, пока не умолк магнитофон.
— Должно сработать, — убежденно произнес я, выключая магнитофон. — Если не будет каких-либо непредвиденных случайностей, все пройдет как надо. А теперь ты прокрутишь запись столько, пока не запомнишь каждое слово. — Я положил на стол копии всех писем, которые надиктовал на магнитофон. — Ты должна совершенно точно уловить тот момент, когда идут мои слова, обращенные к Блэкстоуну. Это самое главное. Случись здесь осечка — и все пропало.
Мы целиком сосредоточились на работе.
Через пару часов Ева выучила всю запись до последней запятой.
— Теперь давай порепетируем, — предложил я. — Садись к магнитофону. Я буду Харгисом, затем Блэкстоуном.
Мы репетировали до полного изнеможения. Только когда уже наступили сумерки, я наконец почувствовал удовлетворение: мы не упустили ни одного нюанса.