Машенька заметила, что у меня стал чуть выше голос, но списала это на мои вокальные упражнения, а я вцепилась в Николая и мы обнаружили, что в разговоре у меня проскакивают чисто женские интонации. Пришлось учиться говорить рублеными короткими фразами с восклицательными интонациями, с моей точки зрения, но Николай сказал, что звучит это нормально, а не вызывающе. Попытки заставить себя басить я бросила, просто не могу, это же ужас какой-то, когда эти вибрации низких тонов сотрясают всё тело, самой слышать такие очень приятно, а вот производить противно до дрожи. После нескольких попыток Николай согласился, что оно того не стоит.
А самым наверно удивительным открытием для меня стало, что больше всего из своего женского я тоскую по длинным волосам. Мне кажется, что в моём случае весь кагал сексологов и сексопатологов сел бы в глубокую лужу со своими первичными и вторичными признаками пола. Я уже вполне комфортно сжилась с мужской штучкой у меня в штанах, можно сказать заправски ею пользуюсь в туалете и с Машенькой, хотя ощущения от неё не стали источником удовольствия, это для меня наверно, как оснащённый чувствительностью страпон, то есть всё равно не мой, и даже ввергавшая меня в ужас пополам с недоумением в первые дни утренняя эрекция, перестала вызывать такую бурю паники, как поначалу, и то что при ней, чтобы попасть струёй в унитаз нужно почти в букву "Зю" изогнуться, стало естественным, как нож при вилке на столе. А с волосами у Николая не густо, в самом прямом смысле, и даже если я сделаю ему густую как джунгли поросль, их придётся состричь, так и чего мудрить? А длинные волосы, за ними ведь нужно трепетно ухаживать, даже помыть их и высушить – это целый сложный ритуал, в котором нет мелочей, и не стоит нарушать последовательность шагов, иначе можно испортить своё богатство, которое так и норовит при первой возможности стать тусклым и секущимся колтуном формой и видом прошлогодней скирды соломы. К счастью у меня есть возможность оторваться на гриве Машеньки, когда я ей первый раз помыла волосы, а здесь это ещё сложнее, ведь не придумали здесь ещё разные "Видаль-сассуны – три в четырёх и у вас обрастёт как дикобраз даже бильярдный шар!". Но кайф, который испытываю при возне с волосами испытала и Машенька, а я ей сделала маску на корни, промассировала их, промыла, дала отдохнуть, снова питательный состав, потом промывала со слабеньким местным жидким мылом из домашнего щёлока, полоскала, снова полоскала уже с отдушкой, потом опять массировала… Из бани красавицу с замотанными волосами пришлось нести на руках, а счастливая и расслабленная любимая женщина нежно льнула к плечу, обняв за шею. Про утренние расчёсывания я просто молчу, Николай молча пыхтит где-то вдали, понимает, что на всё это я его обрекаю, но видимо не так уж сильно не хочет этим заниматься сам, ведь не может не чувствовать какую радость эта возня вызывает у нас обеих. Во всех этих мелких неувязках моего внутреннего женского и внешнего мужского тела, которые прорывались, я уверена, наружу нам очень помогали две вещи, это допустимая в дворянском сословии и даже предписанная временами куртуазными манерами жеманность, а главное, что капитан на корабле – это нечто трудно поддающееся описанию, это функция-символ и только в конце списка человек, и даже в своей человеческой ипостаси, капитан как актёр в моноспектакле, всё время на сцене и в свете софитов, что очень многого требует, но и прощает игровые огрехи. А в походе у меня есть две основные радости, которым я стараюсь уделять немного времени каждый день, первая – это лечь и расслабиться в горячей ванне, а второе – полетать с Клеопатрой. Если бы я в прошлой жизни знала, какое удивительное ощущение дарит полёт, то сумела бы стать пилотажником или на худой конец прыгала бы с парашютом, причём второе к настоящему свободному полёту, по-моему, гораздо ближе, я про свободное падение, а не про тоскливое висение обречённой тушкой выкинутого на вытяжке десантника-первогодка…