Так что теперь я открыла для себя чувство полёта и моя нежная благодарность к Клёпе приобрела какие-то особые оттенки. И вот благодаря тому, что я освоилась в её теле или разуме, появилась возможность осваивать ночные полёты. Оказалось, что даже совершенно тёмной пасмурной безлунной ночью Клёпины глаза позволяют видеть, хоть и только в виде силуэтов и теней, но для полёта этого явно недостаточно, а уж "потеряться" вообще никаких проблем. И тут ещё стоит вспомнить, что скопа не водоплавающая и плюхнуться в воду и подождать пока рассветёт или просто передохнуть, возможности не имеет. Так мы выяснили, что в очень тёмные ночи, мы можем только взлететь почти вертикально не очень высоко, а главное, требуется хорошо подсветить Клёпе место посадки, иначе посадка может стать рискованной. Так что для уверенной ночной атаки вражеских кораблей нам необходимы соответствующие условия, а при таком уровне подсветки нас тоже могут обнаружить и получится, что риск получить случайный снаряд ночью при плохой видимости для нас выше, чем когда днём мы можем использовать "отвод глаз" наводчиков.
А я, грешным делом, очень надеялась, что у нас может получиться атака, как у "Касатки" в книге Лысака. Хотя тут не только вопрос зрения, мы с Николаем, если точнее, то чаще один Николай, чертили варианты сближений и атак. Если у той же "Касатки" (прототипа немецкой девятки) было шесть торпедных аппаратов, а в носовом залпе целых четыре, то у нас в бортовом залпе всего два, при этом если развернуться, то с другого борта можно выстрелить только одну торпеду, так как перезарядить баковый аппарат не успеваем, да и смысл кормового аппарата остался под вопросом с его очень малыми углами наведения. Вот бы иметь на палубе, как видела на фото эсминцев более позднего времени поворачивающиеся в любую сторону трёх- и четырёхтрубные аппараты, тогда вполне можно было бы повторить Лысаковскую "атаку Корфа". С артиллерией тоже вопросы оставались. Я могла подправить полёт снаряда, и вопрос попасть точно в ствол более крупного калибра не стоял. Вот только система запирания казённика пушки такова, что скорее разорвёт сам ствол, чем выбьет затвор внутрь башни, даже если попасть в момент, когда в стволе находится снаряд и сдетонирует очень нервная шимоза. То есть по всем прикидкам вероятность, что при таком попадании удастся вызвать взрыв и детонацию снарядов внутри башни получается не выше десяти-пятнадцати процентов. И даже если удастся вызвать детонацию снарядов в башне, то это может привести просто к взрыву внутри неё и сорванная башня улетит. А вот вероятность подрыва расположенного под башней артпогреба тоже где-то в районе одной десятой. В результате получается, что вывести из строя, стреляющий в нас главный крупный калибр мы можем, а вот таким образом уничтожить вражеский корабль будет большим везением, вероятность которого всего несколько процентов. Хотя, на войне все вероятностные выкладки очень часто теряют всякий смысл, и всё идёт вне логики и здравого смысла. Но нельзя же рассчитывать на это, вот и пытается Николай придумать, как сделать и при этом гарантировать хоть как-то приемлемую долю вероятности нужного результата.