— Случайный выстрел мелкокалиберной пушки практическим снарядом, матрос не знал, что она заряжена, вот и случился казус. Если бы мы стреляли, вы же сами видели, как мои канониры стреляют.
— Но вы же не будете отрицать, что говорили ему, чтобы он покинул судно и договаривался с английским крейсером о вывозе команды?
— Знаете, капитан был сильно пьян и боюсь просто не очень понимал о чём идёт речь. Мы действительно подходили к нему и предупреждали, что очень опасно брать контракты на перевозки в зоне военных действий, что это крайне рискованно и может ему для безопасности лучше покинуть район боевых действий на военном корабле, а не на беззащитном торговом судне.
— Но он утверждает обратное!
— Это его проблемы, вы не находите? У меня свидетелей целый экипаж, и что мне слова какого-то пьянчуги-капитана?
— Но это ведь англичане! И английское судно!
— Вы извините, ваше превосходительство, позвольте уточнить, кому присягали, русскому императору или английской королеве?!
— Не забывайтесь!
— Я не забываюсь! Я просто озвучиваю вопрос, который возникнет у каждого думающего человека, который узнает о нашем разговоре!
— Ладно! Давайте ваши бумажки и можете быть свободны! — Николай сделал пару шагов, положил на стол рапорты, отошёл обратно и остался стоять. От лица Старка уже можно было смело прикуривать, Витгефт едва сдерживал довольную ухмылку, Эбергард сидел с каменным лицом, думаю, что он внутри уже очень сожалел, что оказался в команде Старка. — Вам что-то не ясно? Или у вас есть какие-то вопросы?
— Один, ваше превосходительство! Когда будет назначен суд?
— Какой суд?! Вы же сами пообещали не выносить сор…
— Я имею ввиду призовой суд, ведь без его решения юридически принять в состав флота японские корабли нельзя!
— Это ещё почему?
— Потому, что так гласят законы Российской империи.
— А! Я понял! Вам денег захотелось!
— Вы прекрасно знаете, что средства мы перечисляем в распоряжение благотворительного фонда, который занимается попечением о нуждающихся моряках и их семьях. А про себя могу сказать, что за все годы службы к моим рукам не прилипла ни одна казённая копейка, о чём могу присягнуть на Святом писании и пройти любые проверки! — Старк аж взвился и перешёл на визг:
— Это на что вы тут намекаете?!
— И где вы увидели намёк?! Я сказал о своей честности, кого и каким образом моя честность может опорочить? — тут до него дошло, как он сам себя выставил, Витгефт просто тихо умирал, чтобы не смеяться в голос, заперхал в кулак. Я шепнула Николаю, что кажется, хватит и валить отсюда надо! Старк всё-таки взял себя в руки: