– Меня только что навестил Фрост, – объясняю я.
– А, понятно. Ну, он крутой чувак, но за всей этой растительностью на лице скрывается добрейшей души человек. Искренний и настоящий. Не как большинство здешних недоумков. Что он тебе сказал?
Я протягиваю ему фотографию. Если все равно это станет известно всем, почему бы Сондерсу не быть первым? Он узнает Купол так же быстро, как я. Для пилота это место – как дом родной.
У него челюсть отваливается. Он изучает глянцевую поверхность фотографии, поворачивает ее к свету, чтобы рассмотреть все до мелочей. – Ты на самом деле поцеловал ее? – шепчет он.
– Нет, – отвечаю я. – Она поцеловала меня.
Молчание.
– Ну, ты имеешь в виду, что она поцеловала Холли, – самодовольно ухмыляется он, словно пытаясь найти изъян в моей истории.
– Нет. Она поцеловала меня…
– Хочешь сказать, она знала, что это ты?
Я киваю.
– Но…
– Мы виделись в реальности. – Для него эти слова, как разорвавшаяся бомба, и он таращится на меня, разинув рот. – Недолго, но этого было достаточно. Так или иначе, она узнала меня. По глазам, наверное.
– И они позволили тебе вернуться к ней? Мисс Сильва разрешила? – спрашивает он, пытаясь переварить увиденное на фотографии.
– Нет, они не знали, что происходит. Ну, может, и догадывались, но они просто недооценили Еву. Они недооценили нас.
– Нас… нас? – Изумление, возможно, с оттенком ревности, разливается по лицу Сондерса. – Ты серьезно говоришь про вас обоих? Брэм и Ева… Брэва! – шутит он.
Я закатываю глаза.
– Однако это серьезно.
– Знаю. – Я забираю у него фотографию и прячу ее в нагрудный карман комбинезона.
– Так каков твой план? Думал выбраться оттуда и сбежать с этим табором, да? – спрашивает Сондерс.
– У меня не было выбора. Мое время там закончилось. Я больше не могу участвовать в этом обмане. Мне необходимо найти правду, а в Башне это сделать невозможно.
– Какую правду?
Я набираю в грудь воздуха, готовясь сделать признание. Я уже знаю, что мои слова прозвучат дико.
– Я собираюсь найти Эрни Уоррена.
Сондерс выдерживает паузу. – Зачем? – спрашивает он.
– Я должен узнать правду. Я больше не могу слышать ложь от своего отца или ЭПО, и мне больше некому довериться. Я знаю только одно: все это так или иначе связано с родителями Евы. Если кто и даст мне ответ, так только он.
Выпалив это, я вижу, как губы Сондерса кривятся в улыбке. – Что такое? – спрашиваю я.
– Ты попал по адресу. – Он смеется. – Мы разыскиваем его уже много лет.
Сердце ухает куда-то вниз. – И так и не нашли?
Сондерс качает головой. – Нет. Слишком много тумана. Список мест, где он может находиться, бесконечен. Ходят слухи, что они так накачали его всякой дурью, что он уже и сам не знает, кто он такой, как и те люди, что за ним присматривают. И как искать того, кто даже имени своего не знает? – Сондерс пожимает плечами.