– А что фриверам нужно от отца Евы? – спрашиваю я, и мой вопрос явно озадачивает Сондерса.
– Ты шутишь? Мы же говорим об отце Евы. Это парень, который в одиночку попер на ЭПО, когда весь Сентрал боялся сделать хоть шаг в сторону. Он пробил первую брешь в стене ЭПО, и мы с тех пор пытаемся в нее протиснуться.
– Эрни, первый фривер.
– Родоначальник. – Сондерс отдает честь. – Если нам когда-нибудь все-таки удастся прикоснуться к Еве своими мокрыми ручищами, если мы сможем вырвать ее из лап ЭПО, неужели ты думаешь, она станет слушать нас?
Не знаю, ждет ли он от меня ответа. Но у меня его все равно нет, поэтому я молчу.
– Конечно же, нет. Но она может выслушать людей, которые воссоединят ее с отцом. Тогда у нас появится шанс.
– Значит, он – приманка для Евы? – Я спрашиваю, наполовину в шутку, наполовину всерьез.
– Бинго! – Сондерс подмигивает. – Мы просто должны первыми найти этого чувака. Добро пожаловать в поисковую группу, друг мой.
Я просыпаюсь от грохота. На мгновение мне кажется, что кто-то ломится в наше убежище, и в животе разливается страх. Интересно, друг или враг скрывается за тяжелой металлической дверью? Но на самом деле никто не пытается открыть ее силой. Вместо этого щелкает автоматический замок, и герметичная дверь медленно выдвигается вперед и останавливается.
Женское сообщество дружно вздыхает, и мы все с замиранием сердца ждем, когда кто-нибудь покажется из-за двери. Проходят секунды.
Надрывный телефонный звонок застает нас врасплох, и мы испуганно вздрагиваем. Я прижимаю руку к груди, чувствуя, как колотится сердце.
Пока мать Табия спешит к телефону, мать Кади подходит ко мне и присаживается на край кровати. Ее тело напряжено, и она неотрывно смотрит на дверь, словно готовясь защитить меня от любой угрозы. Эта мысль согревает меня, хотя мы обе знаем, что это на моей стороне возраст и сила.
– Мать Табия слушает, – говорит она, поднимая трубку. На ее лице выражение глубокой сосредоточенности.
Вскоре она возвращает трубку на рычаг и кивает нам, вздыхая с облегчением. – Мы можем идти, – вырывается у нее.
– Но как насчет…
– Не сейчас, – предупреждает мать Табия кого-то из Матерей, чей голос прозвучал с верхней койки.
Я знаю, женщина собиралась спросить, что с Брэмом и как они устранили угрозу с его стороны. Меня все больше одолевают сомнения – сбежал он, или случилось самое страшное? Неизвестность невыносима.
Они расскажут мне больше. Обязаны рассказать. Я не могу подчиняться их воле, ничего не получая взамен.
Мать Табия подходит к двери и широко распахивает ее. Хоть нам и сказали, что нет никакой опасности, я все равно втайне испытываю облегчение, когда оттуда никто не выпрыгивает.