Снова возвращаясь к ее словам, я задаюсь вопросом, кто засунул это письмо между страниц, так хорошо мне знакомых. Его раньше не было в тетрадке, так что, либо это произошло до того, как нас сопроводили в убежище, либо когда мы вышли оттуда и я поспешила в ванную. В любом случае, кто-то решил воспользоваться суматохой и украдкой передать его мне. Интересно, сколько еще записей отредактировано или вырезано против воли моей матери?
Я смотрю из окна своей комнаты на красоту садов, разбитых в Башне, которую построили для меня и где меня воспитали, потому что моей матери не оказалось рядом, чтобы растить меня по-своему. Если бы только Вивиан не утратила способность общаться со мной, как раньше…
Внезапно меня осеняет.
Конечно, нет.
Может, все это ложь?
Мне нужно выяснить это сейчас, пока не стало слишком поздно.
Я проглатываю порцию речных водорослей. Они просятся обратно, но не на того напали. Я стараюсь не выказывать никаких признаков слабости.
– Похоже, ты привыкаешь, – смеется Чабс, замечая, как я морщусь, зачерпывая третью ложку.
Я беру свою пустую консервную банку, ополаскиваю ее в большом железном тазу, который они называют раковиной, и ставлю в общую кучу, готовую к следующей трапезе. Это не дом, но я постепенно привыкаю к тому, как все здесь устроено. У каждого свое место.
Фрост – их лидер, человек суровый, как мир, в котором он живет. Сондерс – бывший сотрудник ЭПО, его знания бесценны. Чабс, Джонни, Никс и многие другие, чьи имена мне еще только предстоит запомнить – бойцы армии Фроста, фриверы.
Улучив момент, я оглядываю столовую, наблюдая за десятком фриверов, сидящих за столом. Они перешептываются за едой, делятся информацией. В разговорах то и дело всплывает имя Евы и режет мне слух, как будто кто-то зовет меня по имени.
– Брэм? – Женский голос вторгается в мои мысли.
– Да, извини… Хелена, не так ли? Я просто…
– Замечтался? Не вини себя. Любая возможность отвлечься от этого и оказаться где-то в другом месте стоит того, – говорит она, постукивая себя по веснушчатому виску.
Она поднимает пластиковый контейнер, доверху нагруженный использованными банками и кружками. Их сотня, не меньше. Я вижу, как пульсируют вены на ее руках, когда она несет его в дальнюю часть столовой, где оборудована кухня. Она очень сильная для женщины за семьдесят.
– Что, никогда не видел, чтобы женщина таскала тяжести? – отшучивается она, разминая бицепсы, прежде чем двинуться дальше.
Я следую за ней к выходу, возвращаясь в комнату, ставшую моим домом на обозримое будущее.
Лавируя по как будто бесконечным коридорам, на каждом перекрестке увертываясь от капель воды, падающих с потолка, я понимаю, что свернул не туда.