– Вон, – шепчет она, и ее взгляд перемещается на мои босые окровавленные ступни на усыпанном стеклом полу.
Мы с Майклом не двигаемся – оба, похоже, в ожидании более четких инструкций или колких замечаний.
– Сейчас же.
Ее голос низкий, суровый и полный ненависти.
Майкл берется за цепь между кольцами наручников и подталкивает меня вперед. Я задыхаюсь от боли, ступая порезанными ногами по стеклу.
Мы проходим мимо Вивиан, доктора и остальных охранников и, покидая комнату, направляемся к лифту.
Когда двери открываются, Майкл заводит меня в кабину, но сам тотчас выходит. Я вглядываюсь в его лицо, пытаясь отыскать в нем проблеск узнавания, но он упорно смотрит под ноги. Словно давая понять, что предпочитает вернуться к протоколу.
Двери закрываются, лифт летит вверх. В считанные секунды я оказываюсь на своем этаже.
Купол.
Моя тюрьма, полная лжи.
Мать Табия бросается ко мне, когда я, пошатываясь, выхожу из кабины лифта.
– Где, скажи на милость, тебя…? – шипит она, оглядывая меня с головы до ног.
И тут она замечает наручники.
– О боже. – Она обхватывает меня одной рукой, чтобы я могла опереться на нее.
– Ты знала? – хнычу я, чувствуя себя опустошенной.
– Знала что? – спрашивает она, явно озадаченная.
– Все это.
– Давай отведем тебя в твою комнату, – говорит она, чуть крепче прижимая меня к себе. – Все будет хорошо.
Хотела бы я разделить ее оптимизм.
– Он проснулся! – Сондерс врывается в мою сырую келью. Эрни беспробудно спал все это время. Ампутация руки стала шоком для его ослабленного организма, и в какой-то момент наша скромная бригада медиков уже думала, что мы можем его потерять, но старик оказался крепким, надо отдать ему должное. Настоящий боец.
– Мне можно его увидеть? – Я вскакиваю с пола.
– Конечно, если ты этого хочешь, – говорит Сондерс. – Теперь ты здесь командуешь, не забыл?
Я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что эти люди видят во мне лидера. Даже те, кто поначалу принял меня в штыки, присоединились к большинству после того, как я сообщил печальную новость.
Я по-прежнему не знаю и половины имен и не уверен, что успел познакомиться со всеми: новые лица постоянно попадаются мне навстречу, когда я иду по коридорам, или оказываются рядом со мной, когда мы выстраиваемся в очередь за едой. Однако я хорошо знаком с врачами и санитарами, поскольку провожу с ними много времени. В последние сутки я часто наведываюсь в больничные палаты – справляюсь о состоянии Эрни, а потом захожу к нашим гостьям, которые медленно осваиваются в новой обстановке. Анна то и дело спрашивает, почему я не разрешаю им покинуть Глубину.