– Ты выглядишь усталой, – умоляет она, расправляя одеяло.
– Вы знали? – Я должна задать этот вопрос, чтобы понять, насколько глубока ложь.
Мать Кимберли виновато вздыхает, украдкой поглядывая на двух других матерей и возвращаясь взглядом ко мне. – О чем именно?
– Понятно. – Я чувствую себя опустошенной и глупой.
– Мы хотели, чтобы ты была счастлива, – подает голос мать Табия. – Нам казалось, что это красивое место, куда ты могла бы сбегать иногда, подальше от Купола.
– Но я любила его не потому, что оно далеко отсюда. Просто для меня оно было реальным и осязаемым. Там я не чувствовала себя избалованной недотрогой. Я ощущала свою связь с миром. Я никогда не покидала это здание с того дня, как переступила его порог. – До меня доходит, насколько нелепо это звучит, и волнение нарастает. – Между тем от меня требуют, чтобы я и дальше жила такой жизнью. Разве этого я хочу для своих детей? Этого мы хотим для возрожденного поколения? Жить взаперти, как племенные животные?
– Нет, Ева! – восклицает мать Кимберли, отчаянно мотая головой.
– Потому что какой во всем этом смысл, если те, кто продлевает жизнь, лишены собственной жизни?
– Ироничный взгляд на вещи, – задумчиво произносит мать Кади.
– Ты чересчур усложняешь, – мямлит мать Табия. – Все было задумано не так. Они просто хотели поднять тебе настроение.
– Но мне это не нужно. Вы, Матери, и ваша любовь… этого достаточно, чтобы я поверила в то, что мы пытаемся спасти. – Глядя на них троих, торжественных и мрачных, я сознаю, что не только меня пичкали ложью и не только мною манипулировали. Матери уже сказали мне, что они здесь «ради меня», но остались бы они здесь, узнав об ужасах, творящихся в лаборатории?
– Вы знали, что там, внизу, младенцы? – Слова слетают с языка, прежде чем разум успевает принять решение, стоит ли делиться с ними тем, что я видела. Я не могу держать в себе этот кошмар. Я хочу, чтобы они поняли. В отсутствие Холли, которой я могла бы довериться, мне нужно выплеснуть накопившуюся боль кому-то другому. Матери призваны любить меня и заботиться обо мне, как это, наверное, делала бы биологическая мать. Мне необходимо выразить словами все то, что запечатлелось в сознании.
– Прекрати, – говорит мать Кади и переводит взгляд на мать Табию, по лицу которой тотчас разливаются беспокойство и боль.
– Ты, должно быть, ошиблась, – бормочет мать Кимберли, прикрывая руками рот и уши, как будто я богохульствую, а для нее это невыносимо. – Ты – единственная девушка на планете, которая способна родить. Наша последняя надежда.
– Естественным путем, да, но они же экспериментируют. Пытаются производить на свет девочек. Вернее,