— Мне больно отрывать вас от столь просвещенного общества.
— Именно. Мне подробно разъясняли, как устроены швейцарские часы с кукушкой. Но вы бы могли выбрать танец поинтереснее.
— Следующий вальс.
— Я уже обещала его другому.
— Ничего подобного. У меня право собственника.
— Ой-ой. Сейчас упаду в обморок. Кому вы кивнули?
— Вашему мужу.
— И снова ой-ой. Вы с ним как масло и вода, верно? Никогда не договоритесь. Но каждый по-своему интересен.
Росс мрачно усмехнулся, но ничего не сказал.
— Быть может, когда-нибудь, — продолжила Харриет, — я сумею вас сблизить.
— Столкнуть лбами?
— Может, и так.
— Мы не единожды устраивали кулачные бои, но кровопролитие никак не помогло.
— Что вы имеете против него?
— Танцуйте со мной до полуночи, и мы предпримем первые шаги.
Из другого конца зала раздался громкий хохот— там Валентин распивал вино с Кристофером Хавергалом.
— Почему Джордж не приглашает вашу жену на танец? — поинтересовалась Харриет.
— Вот его и спросите. В любом случае она откажет.
— Он когда-нибудь поступил с ней дурно?
— Только... только тем, что впутал ее в неприятности, когда пытался отомстить Полдаркам.
— Тогда почему вы приглашаете меня на танец?
— Потому что вы мне нравитесь.
— Это напоминает мне детство, около сорока лет назад, когда этот утомительно нудный танец имел более интересное завершение. После последнего шага партнеры кланялись и целовались.
— Надо же, — ответил Росс, — я целых сорок лет ждал такую возможность.
С разрешения Джеффри Чарльза, но без ведома остальных Изабелла-Роуз проскользнула по винтовой лестнице на галерею и шепотом попросила сыграть особый вальс, который танцевала в Лондоне. Его называли «вальс на два па», быстрый шеститактовый танец, по два шага на каждый такт. Они с Кристофером повели танец. Кристофер довольно мастерски справлялся с искусственной стопой; вскоре в зал потянулись остальные. На официальном балу такого бы не одобрили, но предрождественское настроение находило оправдание для любой веселой проделки.
Росс склонился поцеловать Харриет, и она охотно подставила ему губы. Затем они разошлись. Как ни странно, вышло удачно.
Крепко обвив ее за талию и притянув ближе, Росс скользил по полу, подпрыгивал и кружился, и каким-то образом умудрялся не оттоптать ноги Харриет, а она — ему. Кто-то упал прямо перед ними, но оба успели отпрянуть. Росс отчетливо слышал вибрацию голоса, сопрано непринужденно парило над всеобщим шумом. Танцуя на большой скорости, Белла умудрялась петь.
Вдруг Росс ощутил себя очень счастливым. Впервые после гибели Джереми он ощутил счастье. На прием он пришел в своенравно-чудаковатом настроении, отчасти бунтарском, отчасти расслабленном. А теперь, держа в объятиях эту волнующую женщину, двигаясь в ритме музыки и под чистое звучание голоса дочери, который время от времени парил над всеми, Росс ощущал себя счастливым.