А д а. Ну да; и глазом наткнулась на кулак. А синяки на руках — тоже упала?
С а б и н а. Ну да.
А д а. Но ты должна что-то предпринять!
С а б и н а. Надену блузку с длинными рукавами.
А д а. Сабина, я этого просто не понимаю, да сейчас уже и не хочу понять. Как тебя угораздило связаться с этим твоим «гением», правду говорят: любовь зла… Но когда в благодарность он тебя еще и избивает, это уже слишком.
С а б и н а. Он меня не бил.
А д а. Да? А как тогда это называется?
С а б и н а. Я же тебе говорю: упала.
А д а. Перестань, пожалуйста. Ты просто попала к этому типу в рабство.
С а б и н а (задумчиво). Эта мысль мне как-то не приходила в голову.
А д а. Ты что, смеешься надо мной?
С а б и н а. Нет, все не так, как ты думаешь.
А д а. Господи, да что не так?
С а б и н а. Это трудно объяснить.
Й о н а с. Единственное, что я от них получил, — высокопарное имя Йонас Александр. По отношению к сестре и брату они, кажется, проявили такую же щедрость. Я один выжил. Они решили променять тяготы социализма на капиталистические кущи, а трое детей — слишком тяжкая обуза, и они попросту оставили нас дома, а дверь заперли, думали, наверное, что мы будем орать достаточно громко и нас услышат соседи. Должно быть, мы и кричали, но стены оказались слишком толстыми. Когда дверь наконец взломали, для брата и сестры все уже было кончено.
Меня вытянули, я оказался самым живучим. Рассказали мне об этом много позже. Тогда мне было два года, и я ничего не помню. Что вы так смотрите? Жалеть, что ли, меня вздумали?
С а б и н а. Он это рассказал в первый же свой приход, хоть я ни о чем его не спрашивала. Он принес к нам в редакцию свой рассказ и требовал, чтобы я прочитала рукопись тут же, в его присутствии. Начинался рассказ, я точно запомнила, фразой: «Воздух был облачен, а небо порочно». Я взглянула на него и открыла было рот, чтобы спросить, что это значит, «порочное небо», но он вырвал у меня рукопись: «Это не для вас, вы все равно ничего не поймете». Как ни странно, его грубость меня совсем не задела, скорее рассмешила. «Чего не пойму?» — спросила я.
Тут-то и произошло чудо. «Вот этого, — крикнул он, комкая листки, — но, может, вам другое окажется по зубам». Он стал вытаскивать из куртки какие-то грязные, мятые бумажки. Знаете, как волшебник в сказке: оставляет простой булыжник, а он потом оказывается слитком золота. На каждой бумажке было стихотворение.
С а б и н а. Это вы написали?
Й о н а с. Сегодня утром в электричке, пока ехал сюда. Они у меня льются, как сопли при насморке.
С а б и н а. Знаете (запинается)