, ваши стихи мне понравились.
Й о н а с. Еще бы. А напечатаете?
С а б и н а. Вы не хотите спуститься, кофе выпить?
Й о н а с. Если вы заплатите. И поесть чего-нибудь, я сегодня не ел еще.
Й о н а с (жуя). Есть я всегда хочу и в детстве вечно ходил голодный, даже после сытного обеда. Это во мне, наверное, после той истории осталось. В интернате сразу после еды на кухню пробирался, остатки подъедал. Сами дети мне ничего не отдавали. Ненавидели меня.
С а б и н а. Почему?
Й о н а с. По многим причинам. Я был маленький, хилый, уродливый — этого уже достаточно. И на физкультуре был хуже всех. Футбольная команда, которая брала меня, всегда проигрывала. Мочился в постель. Почти каждую ночь, до шестнадцати лет. Потом, я тащил все, что плохо лежало.
С а б и н а. А вы не сгущаете краски?
Й о н а с (яростно). Как раз наоборот, разжижаю. На самом деле было гораздо хуже. Я поменял пятнадцать интернатов, и всюду от меня всеми способами старались избавиться. Закажите еще бутерброд с колбасой. Настоящее чудовище, я не преувеличиваю.
А д а. Без всяких преувеличений: он — настоящее чудовище.
С а б и н а. Не знаю. Он любит кошек. Он не выносит детского плача — белеет как мел, руки начинают дрожать. Становится похож на побитую собаку.
А д а. Что правда, то правда, в нем и в самом деле мало человеческого. Сабина, я тебя знаю больше десяти лет и должна сказать, что твоя склонность опекать молодых людей становится просто роковой. А сейчас ты влипла бог знает во что. Гони этого трутня! Ко всему еще он никого в мире не признает, держится как новоявленный Гёльдерлин.
С а б и н а. Если бы я только была в этом уверена!
А д а. В чем?
С а б и н а. В том, что он новоявленный Гёльдерлин.
А д а. Ну не смеши.
С а б и н а. Но в общем не в этом дело, правда, не в этом.
С к е п т и ч е с к и й м у ж с к о й г о л о с. Что же это за фигура — Йонас Александр Дорт, новоявленный гений, выросший в интернатах, близкий друг всеми уважаемой Сабины Линн, которая всячески опекает его, и отнюдь не только в издательстве? Впрочем, это ее личное дело. Весьма странный субъект. На поэтических семинарах громит все и вся, но, стоит кому-нибудь тронуть его стихи, либо принимается рыдать, либо впадает в ярость. А внешность: впалая грудь, сутулый, с землистым цветом лица. Но самое ужасное — волосы, эти длиннющие нечесаные космы, на него же на улице оглядываются. Когда вышел его первый — и, надо думать, последний — сборничек стихов, он увешал себя серебряными украшениями, должно быть, потратил на это весь гонорар: в ухе серьга, на шее и на запястьях цепочки, а все пальцы — тонкие паучьи пальцы бездельника — в кольцах. Просто какой-то городской сумасшедший.