— Конечно, вечером обед доедать гораздо дешевле, чем покупать на ужин масло и колбасу. Но фрукты детям нужны. Да и готовить мне некогда. Я с работы только в полшестого прихожу.
— Пусть дочки помогают.
— Они в пять возвращаются, одна в школе девять часов сидит, другая в детском саду. Дома сначала сплошная возня и ор, а когда успокоятся, старшая садится что-нибудь к завтрашнему дню готовить. Знаешь, ведь не случайно есть закон, запрещающий детский труд.
— Брось! Сама же мучаешь Кордулу вечерами этой математикой. У меня, например, вообще все это из головы давно выветрилось. Но что мне надо, я прекрасно считаю.
— А когда мне с ней заниматься? В пять утра?
— Да нечего вообще с ней сидеть. Она у тебя и так способная.
— Способная-то способная, но вчера в классе объяснений не поняла.
— Тогда и другие дети ничего не поняли. Учительница должна еще раз объяснить.
— Должна, конечно…
— Ладно, Бригге, ну что я лезу к тебе с советами. Кстати, я тут на днях свежую рыбу приготовила, получилось дешево и вкусно. Петер с работы как раз мимо рыбного едет.
— Но я мимо рыбного не езжу, Улла.
— Если хочешь, Петер и для тебя купит, а вечером пришлешь к нам Кордулу.
— Спасибо, Улла.
— Да что спасибо! Нет обеда, так приходи к нам с Кордулой и Юлианой, поняла?
Это Улла говорила мне, когда я училась на первом курсе, на втором, на третьем, на четвертом, говорит и по сей день, а я отвечаю: «Да, да» — в точности так же, как отвечает Кордула, когда я спрашиваю: «Ты сложила портфель, пенал у тебя в порядке, что надеть в школу приготовила?»
Сама не знаю, почему я чувствую себя виноватой за эту люстру. Я ведь купила ее к своему тридцатитрехлетию, это мой себе подарок. Улла на день рождения получила от Петера кольцо за триста марок, и это кажется ей нормальным. Но ведь кольцо — подарок только ей, разве что Петер на красивые руки своей жены полюбуется, а люстра всей семье.
Мне так хотелось сказать ей: подожди немного с этой сотней, у нас скоро на курсах выпускной вечер и как раз день моего рождения. Но я не стала этого делать.
До праздника оставалось четыре недели. Я очень надеялась, что к тому времени потеплеет — неохота было надевать старую куртку. Девочки недоумевали, почему их так редко теперь посылают за покупками. Но мои дети проявляют в магазине излишнюю распорядительность, а в тот момент мне это было ни к чему. Я, как фокусник, жонглировала двумя своими счетами, вычислив, когда в сберкассе деньги поступают на счет и когда их снимают. Благодаря всем этим ухищрениям к выпускному вечеру у меня собралось целых сто марок. Конечно, я не должна была их тратить просто так, но то, что эта сотня лежала в сумочке, успокаивало, рождало иллюзию свободы, правда, на одну ночь, но в эту ночь я твердо решила завоевать доктора Эма.