Неожиданный визит (Вольф, Вернер) - страница 313

Женщина и девушка распрощались, еще раз коротко кивнули друг другу, помедлили одно мгновение, но все же не подали друг другу руки и разбежались каждая в своем направлении, ни разу не оглянувшись.

Девушка направилась к электричке, женщина пересекла аллею по пешеходному переходу и снова была на другой стороне. Она казалась раскованней и моложе и думала, что по ту сторону аллеи вскоре появится кто-то, к кому она сможет пойти, когда бы ей ни захотелось. До сих пор у женщины не было близких знакомых, потому что семья ее жила далеко и у нее не было никого, кроме мужа. Хоть и немало — иметь одного-единственного человека, но все же недостаточно. И она радовалась возможности на какое-то время окунуться в мир, который во многих отношениях отличался от ее теперешнего.

Перевод К. Кирилловой.

О поездке в Италию мы узнали во вторник в середине дня.

Репетиция была назначена на девять утра. Мы отрабатываем летнюю программу; как и в прошлые годы, собираемся выступить в июле в нескольких курортных городках и местечках на Балтийском побережье. Программа шла под девизом «Мы в нашем отечестве ГДР».

Янтца, наш художественный руководитель, с самого утра был в скверном состоянии духа. На календаре уже 9 июня, а танцоры мазали, хор пел из рук вон плохо — следовательно, Янтца поминутно срывался и с каждым разом расходился все больше.

Едва мы пропели первые такты «Ах, ты мой лужок зеленый, ах, подруженька моя, сердцу милая», как Янтца, вскочив со своего места, одним прыжком очутился на сцене и размашистым жестом прервал наше пение.

— Ханске, вы кого обнимаете — палку или девушку, которой признаетесь, что она для вас все: и гора, и долина, и речка, и луг… черт побери, вы должны улыбаться, изображать счастливого влюбленного и при этом покачиваться в такт — вот, смотрите…

Янтца обнял Лейлу и показал, как надо это делать.

Потом он так же резко соскочил вниз и дал оркестру знак начинать. Мы пропели еще раз с начала «Ах, ты мой лужок зеленый, ах, подруженька моя, сердцу милая»; Матей Ханске снова держал меня за талию и своим острым бедром впивался в мое и подталкивал меня, изображая покачивание.

Матей Ханске уже четыре месяца в нашем ансамбле. Про него говорили, что парень после окончания школы довольно намытарился, полтора года увиливал от призыва в армию, работал как будто грузчиком и еще кем-то в этом роде, и поступить учиться в прошлом году ему не удалось.

Насколько мне известно, его родители дружны с Кролой, директором, тот, верно, и пристроил парня сюда.

Мы оттараторили еще несколько песен, делая при этом все, что требовал Янтца. Когда мы пели «Ханка, радуйся всегда», то широко растягивали губы, что должно было означать улыбку; когда пели «Радость моя Лилиенфайн», смотрели друг другу в глаза — «проникновенно!», кричал нам снизу Янтца, «проникновеннее, черт побери!» — Матей при этом смотрел куда угодно, только не на меня; а когда пели «Добрый вечер, матушка», он небрежно вскидывал руку мне на плечо и, как и все, держал перед собой фонарь.