Затем Воска ударился в воспоминания об одной эстрадной певице, с которой он когда-то в Лейпциге провел восхитительный вечер.
— Charmant, charmant, — приговаривал он, прищелкивая языком.
Я видела эту особу как-то по телевизору, у нее были пышные бедра. Голосом она обладала небольшим.
Воска снова положил руку мне на плечо, но, слава богу, мы уже подходили к его «вартбургу». Он тотчас бросился проверять, дергая за ручки, закрыты ли дверцы.
Мы сели в машину, Я прикинула, что примерно через полчаса буду у себя дома.
— Откинь спинку у сиденья, чтобы было удобнее, — сказал Воска, — вон рычаг, — и кивком головы показал вниз, справа от меня.
Я заглянула туда, пошарила, но не нашла, тогда Воска сам потянулся рукой к рычагу, перегибаясь через мое сиденье; но прежде чем взяться за него, он вдруг подался назад и, развернувшись, навалился всей тяжестью своего тела на меня.
— Ну чего ты такая строптивая, чертенок!
Я почувствовала жуткое отвращение, мне едва не стало дурно. Я оттолкнула его. Он ударился о руль. Лицо его передернулось, губы запрыгали, как у разобиженного ребенка. Мне стало ужасно неловко за него. Как можно быть таким старым и таким глупым.
Я подумала, не лучше ли выйти и добираться домой пешком…
Но Воска, с силой захлопнув дверцу, уже включал стартер. Мотор завелся только с третьего раза. Пока мы ехали через лес и машину качало на неровностях дороги из стороны в сторону, Воска все приговаривал: «Ну ладно»; он старался взять уверенный тон, однако в голосе его чувствовалось плохо скрываемое смущение.
На шоссе Воска лихачил, вел машину подчеркнуто небрежно. Но после того, как попал в довольно сомнительную ситуацию, рискнув пойти в обгон, и другой водитель, высунувшись из окна, постучал пальцем по лбу — дескать, куда смотришь! — он сбавил ход и уже до конца ехал, как и всегда, осторожно, не превышая привычной скорости.
Я думала о Воскиных зеленых диванах и креслах и пыталась найти в себе хоть что-то похожее на жалость, но мне трудно было подавить свое отвращение к нему.
В городе Воска остановил машину на одной из улиц, там, где ему было удобно. Он побарабанил пальцами по приборному щитку, взглянул через стекло на проходивших мимо людей и сказал:
— Путешествие окончено.
Голова моя была пуста. Что-то надо было сказать, но я ничего не соображала. Воска посмотрел на счетчик бензобака:
— Ну, бензина еще достаточно.
Я выбралась из машины, сказала «до свидания» и пошла.
Дома я выпила все молоко, сколько было. Потом выпила хозяйкино, из холодильника. Почему-то хотелось молока.
Фрау Кунце сидела на балконе: возилась там с какими-то фруктами. Я попросила у нее велосипед.