И лишь позднее, на обратном пути, остановилась на том же самом месте и посмотрела вниз.
— Ее нет? — спросила недоверчиво.
Мать кивнула.
И тогда Кандида заплакала.
На другой стороне моста их ожидал отец. Кандиде он сразу понравился, потому что носил ее на руках, кружил, играл в шумные и веселые игры. Ей разрешалось взбираться отцу на спину, ездить верхом, ерошить и трепать волосы и, сидя на плечах, запускать руки в бороду.
— Вот ты какая! — Он поднял дочь над головой. — Как пушинка!
Отец был величайшим открытием Кандиды. Из его рук она взлетала в небо и опять падала в его надежные руки.
Отец научил Кандиду пить из бутылки сладкое черное пиво и открывать замок; он показал, как надо кувыркаться и делать разные упражнения. И дочь стала доверять ему.
В эти часы Мария была молчалива. При расставанье сильнее прижимала к себе дочь, но в следующее воскресенье опять шла с ней через мост.
Настало лето. Все трое однажды сели в забавный отцовский автомобиль и поехали на озеро Ваннзее. Отец с матерью разговаривали, иногда ссорились. Но сразу же замолкали, заметив испуганное лицо Кандиды.
— На будущей неделе я поеду на практику. На шесть недель, — сказала Мария.
— Бамбу, — попросил отец, — когда вернешься, переезжайте ко мне. Мы могли бы хоть пожить вместе.
Глаза у Марии потемнели.
— Переезжай сам! — сказала она.
— Это невозможно. Ты ведь знаешь.
— Просто не хочешь.
— Ты же знаешь, что это невозможно!
— Почему ты ушел?
— Я учусь там!
— А я у нас.
— Бамбула…
Все уже давно было сказано.
В августе границу закрыли.
Было воскресенье, и Кандиду тянуло на привычную дорогу к мосту. Однако она не стала протестовать, когда мать выбрала другой путь. Все еще питая надежду, девочка поднималась в автобусы и трамваи, внимательно всматривалась в лица. В общежитии стремглав бросилась вверх по лестнице, а потом удивленно оглядывалась в комнате матери, произносила имя отца, выбегала в коридор, звала.
Но дом был пуст.
Мария пошла за ней. Тогда Кандида упала. Молча. Без слез. Мария подняла дочь и с трудом понесла. Руки и ноги девочки вяло свисали, а голубые глаза совсем выцвели.
Они повезли бабушку на прогулку в парк. В прудах плавали пестрые утки, над утками возвышались мосты. Катались дети. В огромной белой раковине играла музыка.
Кандида танцевала перед раковиной, плевала с мостов в воду, подзывала уток, а потом уснула на коленях у бабушки, которой было так хорошо сидеть на легком блестящем стуле на колесах.
— Какая ты большая, — ласково заметила бабушка, и Кандида сползла с ее колен, чтобы погнаться за мотыльком. Потом они добрались до более спокойных мест. Рядом с тропинкой пролег совершенно прямой канал, в котором медленно текла черная вода с грязной пеной. Деревья здесь были посажены чаще. Жара спала, запахло диким луком.