В итоге мой папа нашел себе компаньона по рыбалке, парня по имени (Богом клянусь!) Гил, старше отца на двадцать лет, и они уходили по утрам вместе. В то время как прочие рыбаки ревностно охраняли свои лучшие местечки, Гил и отец делили их на двоих; после особо удачного выхода соло папа звал Гила, как подросток, которому не терпится поделиться смачной сплетней. Он отрастил бороду, за которой ухаживал, и небольшой животик, с которым пытался бороться. Он замедлился, работал из дома несколько дней в неделю, стал вести гораздо более комфортный образ жизни.
Казалось, что он впервые в жизни обрел покой.
Прежде чем я окончила колледж, родители купили свой собственный домик, рядом с тем местом, где снимали дом изначально. Это была дополнительная нагрузка – ипотека, означала, что отцу придется продолжать работать так же много, как раньше, – но он никогда об этом не жалел. Этот домик означал, что он может проснуться и быть в воде уже через несколько минут. Это означало, что теперь было место для всех нас, где мы могли бы собраться, не дом, не колледж и не работа со всеми сопутствующими обязанностями и стрессами.
Поначалу меня это не убедило. «Вы променяли меня на дом?» – сказала я. Обычно каждое лето я работала в лагере, а потом и в Нью-Йорке, и считала большим везением возможность на недельку съездить отдохнуть на пляж, но никогда по-настоящему не ценила притягательность этого места. Как тогда, в Делавере, какой-то неприятный тоненький голосок во мне продолжал вопрошать, кому вообще могло прийти в голову разместить пляж в Род-Айленде.
– Это рядом с Провиденс? – спросил один мой друг.
– Да.
– А Ньюпорт рядом?
– Угу.
Он рядом от всего, потому что все в Род-Айленде, самом миниатюрном штате этой великой страны, находится рядом со всем. Крошечный Квони (технически даже не город, а «пожарный участок») – рядом с Уэстерли, где есть парочка ресторанов и баров и только один действительно хороший магазин одежды – кофейня.
Раньше там был магазин пряжи, но он закрылся, зато сейчас есть одно из огромных пригородных отделений Michaels. Здесь же, каким-то чудом, даже есть своя собственная железнодорожная станция.
Именно это и развеяло сомнения, в корне изменив ситуацию. Я выяснила, что могу запрыгнуть на поезд на Пенн-стейшн и быть у порога дома родителей чуть больше, чем через три часа. Я могла спастись от запахов и жара мегаполиса, обжигающего в разгар лета. Я могла избежать, пусть и всего лишь на выходные, утомительного и такого неизбежно хлопотного удовлетворения целого ряда своих повседневных