Горло перехватило от волнения и благодарности за их тревогу и заботу, за готовность помочь и порадоваться вместе со мной моему счастью.
Как говорит Манефа: «К сожалению, не так много людей, которые остаются с нами в час испытаний, но еще меньше тех, кто искренне радуется нашим удачам».
Они лишь молча улыбнулись и растаяли в портале, заставив меня немедленно пожалеть о своем уходе. Теперь, когда напарник знал все мои тайны, почему-то вдруг стало очень неловко находиться рядом с ним.
Не знаю, откуда в душе появилось гнетущее ощущение незащищенности, едва ли не наготы, граничащее с ужасающей растерянностью, почти паникой. Вроде бы ничего страшного я не совершила… но чувствовала себя чуть ли не распутницей.
– Элни! – Командир оказался рядом так стремительно, словно мы были в поле и нам угрожало полчище кабаняк. Обнял уверенно и очень бережно, прижался губами к волосам: – Ты слышала, что я сказал?
Я упрямо промолчала, только тихонько вздохнула, и он скорее почувствовал этот вздох, чем услыхал.
– Мне тоже пока не верится. Элни, что ты неожиданно… – он подбирал слова очень осторожно, словно шел по весеннему льду, – начала относиться ко мне по-другому… Но я все равно очень счастлив и буду ждать сколько угодно, пока ты не привыкнешь… У нас ведь впереди целая жизнь, любимая. И однажды ты поверишь в свое чувство, расскажешь, как это произошло…
– Я тебе уже говорила, – буркнула я с наигранной обидой, чувствуя, как от его слов, нежности рук и почти невесомых прикосновений губ становится светлее и теплее на душе.
Он вел себя именно так, как мечталось в самых смелых грезах. Не пытался, словно селянин, жадными пальцами прощупать «товар», не старался прижать покрепче, как наглые лорды, считавшие балы легальным предлогом тискать партнерш во время танцев. И не торопил меня, спеша заявить все права теперь уже законного жениха.
И за это нравился мне еще сильнее, ведь совершенно наивной девчушкой я давно не была, да и невозможно это, когда тебе уже почти двадцать один год и последние два года проведены в обществе воинов, которые привыкли обо всем говорить довольно откровенно. Нет, как раз Ренд с Эстом были в этом отношении самыми молчаливыми и корректными. Но когда на базе встречается несколько десятков отрядов, можно услышать и узнать все, о чем, стыдливо прикрываясь веерами, шепчутся дамы. И даже больше.
– Когда? – Тихий шепот выдернул меня из разнеженного блаженства.
– Что? А… сразу. Я очень испугалась, когда ты исчез, – повторила фразу, которой он в тот миг не придал значения, и зажмурилась от нахлынувших девятым валом воспоминаний.