– Зачем ты пришла? – тихо говорит она. Ее высокомерие исчезло, теперь я вижу только защитную агрессивность.
– Ты здесь живешь? – спрашиваю я. В комнате слишком жарко, центральное отопление работает летом вовсю, и в воздухе стоит едкий запах, который я не сразу опознаю. Запах застоялой мочи.
– Дом моей матери. Да, я здесь живу. Что ты хочешь, Мэрилин?
Я настолько смешалась, что даже забыла зачем пришла.
– Деньги, – говорю я наконец. – Ты их воровала. Лиза не стала бы лгать. Я хочу услышать это от тебя. – Я оглядываю комнату. – Я тебя не понимаю. Виниры на зубах. Филлеры? Я же вижу – меня ты не обманешь. Но ты живешь вот так. – Я делаю движение рукой. – Зачем тратить деньги на это говно? Зачем воровать деньги у Пенни только для того, чтобы сделать ей подарок? Не понимаю!
В мире, кажется, много типов сумасшедших. Ричард сумасшедший, Лиза сумасшедшая – хотя я и не могу заставить себя поверить в это, – а теперь и Джулия сумасшедшая.
– Да, у меня виниры. Да, у меня филлеры. И прежде чем ты меня спросишь, да, у меня поэтому долгов на кредитке по уши. – Она злится. – Но что ты знаешь про мою жизнь? Если тебя лупит муж, мы все должны сочувствовать тебе? Уж скорее смеяться, что ты не уходишь от него, когда давно могла бы бросить!
Ее слова такие колючие, и они больнее оттого, что в них правда. Я была идиоткой, оставаясь с ним. Теряя столько времени.
– Ты, по крайней мере, можешь уйти, – продолжает Джулия. – Ты пробовала когда-нибудь заботиться об инвалиде? Я заботилась о ней, – она показывает пальцем в потолок, – почти всю мою взрослую жизнь. Она не настолько плоха, чтобы ее взяли в дом престарелых с круглосуточным уходом, но настолько, чтобы изгадить мою жизнь. Мне приходится платить человеку, который сидит с ней, пока я на работе. У меня нет машины. У меня нет отпусков. А когда тебе сорок, когда ты устала и каждая минута твоей несчастной жизни отражается на твоем лице, очень трудно найти работу. – Начав, она уже не может остановиться. Вся ее сдержанность исчезла. – Но теперь она умирает! – Лицо Джулии засветилось радостью. – Год максимум. И тогда я буду свободна до усрачки. Да, я потратила деньги, чтобы выглядеть моложе. Моя молодость – вот что я пытаюсь вернуть. И да, я воровала деньги, я купила бутылку в пабе и печенье для офиса, потому что собираюсь жить лучше, обзавестись друзьями, и люди будут считать меня умной и важной. И я не позволю тебе остановить меня. Так что можешь хоть в суд, хоть в задницу – теперь твое слово не стоит ни хрена!
Джулия тяжело дышит, потратила слишком много сил на это эмоциональное усилие, и я чуть ли не смеюсь, потому что в последние несколько секунд я ее уже не слушала. Она пропела свою арию, произнесла признание, ради которого я и пришла, и теперь я словно слышу ее под водой.