Они снова благодарят меня – на этот раз искреннее, их приход больше не бесплодная трата времени, – а сержант Брей дает мне свою визитку. Неудачная фамилия, думаю я, глядя ей вслед: неуклюжая поступь в тяжелых туфлях – в ее походке нет изящества. Она похожа на ослицу[14].
Подленькая мысль, и я понимаю, какой сукой делает меня это невыносимое напряжение. Будь Лиза здесь, мы бы, вероятно, посмеялись над этим, но, когда я одна, мысль кажется злой и подлой. Но если бы Лиза была здесь, ничего этого и не происходило бы.
Ава убежала. Эта мысль догоняет меня, когда я возвращаюсь в офис под любопытствующие голодные взгляды стаи. Мое беспокойство завязывается узлами. Маленькая Ава где-то в жестоком мире, обозленная и одна. Надеюсь, что она не одна. Надеюсь, что кто-нибудь из ее друзей знает, где она и под давлением полиции расколется. Ей шестнадцать, успокаиваю я себя. Она не глупа. Она будет где-нибудь в безопасности. Пустая мысль. В мире полно умных и обозленных шестнадцатилетних девиц, которые убегают из дома и в конечном счете оказываются на улице, если с ними не случается чего похуже. Кого-то вылавливают из рек. Кто-то пропадает без следа. Ава упрямая, всегда была такой. Она не вернется, как бы плохо ей ни было.
Может быть, она в одной из клиник. Может, после аборта появится. Я никогда не думала, что буду радоваться, если Ава залетит, но сейчас это эмоциональный якорь. Она легла куда-то сделать аборт. Полиция ее найдет.
Я отправляюсь прямо на кухню приготовить себе кофе – тот, что приготовила Эмили, давно остыл у меня на столе, – и ко мне присоединяется Стейси, словно игривый котенок, спрашивает, чего они хотели. Ей, по крайней мере, хватает приличия казаться смущенной, и я спрашиваю себя: кто ее послал сюда – Джулия или Тоби? Или оба?
«Пошла ты, Лиза, сама знаешь куда! – в миллионный раз, думаю я. – Да пошла ты за все это в самую глубокую задницу!»
34
ПОСЛЕ
2003
Никаких сказок нет, никаких «жили счастливо до конца дней», сколько бы дешевых диснеевских мультиков ни ставила она днем, чтобы ее дочка сидела на месте, пока она чистит, убирает и пытается сделать их жизнь нормальной и управляемой. А если такие сказки и есть, то не для нее. Она была дурой, когда думала, что такое возможно.
Ей больно, когда она собирает пустые банки из-под пива и выкидывает их. «Какой смысл? – недоумевает она. – Потом будут еще на выброс». Потом. Ей уже невыносимо это «потом».
Наверху в кроватке начинает плакать Кристал. Кристал. Она ненавидит имя дочери. Одна из крупных ссор случилась из-за ее имени. Она хотела назвать девочку Авой. Имя, говорившее об изяществе, обаянии и изменении к лучшему. «Кристал» говорит о дешевке, как ни старайся. «Кристал» – значит «хрупкий». Кристал можно разбить на тысячу осколков. Мысль о том, что ее детке может быть причинен какой-то вред, приводит ее в ужас. Она просыпается с этой мыслью, гудящей в крови. Не нужно ей было говорить Джону, кто она. И вообще не следовало ей сходиться с ним, не следовало думать, что любовь поможет преодолеть прошлое. Но без него у нее не появилось бы дочери, так что она не может жалеть о встрече с ним.