– Господин, она у тебя в плену.
– Вот как?
Голос его упал почти до шепота:
– Господин, это моя жена.
– И ты ее любишь? – резко спросил я.
– Да, господин.
– Господь на небесах! – с издевкой воскликнул Гербрухт. – Он ее любит! Она, видать…
– Цыц! – рявкнул я и поглядел на норманна. – Кому ты присягал?
– Ярлу Рагналлу, господин.
– Так чего ты ждешь от меня? Что я верну тебе супругу и отпущу?
– Нет, господин. – Он покачал головой.
– Человеку, который нарушил присягу, нельзя доверять, – проворчал я.
– Господин, я дал клятву и Аскатле.
– Аскатла? Так зовут твою жену?
– Да, господин.
– И данная ей клятва сильнее присяги ярлу Рагналлу?
Ответ на этот вопрос он знал, но не хотел произносить его вслух. Вместо этого поднял голову, чтобы посмотреть на меня.
– Я люблю ее, господин, – взмолился пленник.
Прозвучало это заявление глупо, и Видарр это понимал, но на унижение его толкнула любовь. Женщины такое умеют. У них есть власть. Мы можем твердить, что присяга нашему господину есть самая суровая клятва, определяющая нашу жизнь, – клятва, связывающая нас и стоящая превыше всех прочих клятв. При этом можно по пальцам пересчитать мужчин, которые не преступят любую клятву ради женщины. Я нарушал клятвы. Этим не горжусь, но почти всегда – ради женщины.
– Назови мне хотя бы одну причину, почему я не должен скинуть тебя в ров и не убить, – проворчал я Видарру. Он молчал. – Или отослать обратно к ярлу Рагналлу, – добавил я.
Нам страшно признавать, что женщины обладают такой властью, поэтому я был суров с ним.
Парень покачал головой, не зная, что ответить. Гербрухт злорадно ощерился, но тут Видарр решился на последнюю дерзкую попытку:
– Мне известно, почему твой сын пришел к Рагналлу!
– Мой сын?
– Господин, священник. – Норманн смотрел на меня, и на лице его читалось отчаяние. Я не отвечал, и он истолковал мое молчание как гнев. – Священник, которого оскопила колдунья, – вполголоса добавил он.
– Я знаю, что она с ним сделала.
Голова его поникла.
– Господин, пощади меня, – почти прошептал юнец. – И я буду служить тебе.
Он пробудил во мне интерес. Правой рукой я поднял ему голову.
– Так зачем мой сын пришел к Рагналлу?
– Господин, он был посланцем мира.
– Посланцем? – спросил я. Что за чепуха? – От кого?
– Из Ирландии! – Он сказал это так, будто не сомневался, что мне должно быть известно. – От твоей дочери.
На миг я пришел в такое удивление, что лишился дара речи и просто уставился на него. На лицо пленника сыпал дождь, но я не замечал непогоды.
– От Стиорры? – выдавил наконец я. – С какой стати ей отправлять посланца мира?