Ярл ничего не ответил. Я оглянулся на Этельфлэд, потом на Сеолнота.
– Слышали? – спросил я. – Этот добрый христианин хочет попасть в Валгаллу. Вы до сих пор верите в его крещение?
Этельфлэд склонила голову, признавая мою правоту; Сеолнот же отвел взгляд.
– Мой меч! – молил Хэстен, обливаясь слезами, но я только сделал знак Этельстану и отошел в сторону. – Нет! – взвыл дан и посмотрел на Этельфлэд. – Мой меч, прошу! Госпожа, дай мне мой меч!
– Зачем? – холодно поинтересовалась она, и у ублюдка не нашлось ответа.
Этельфлэд кивнула племяннику, и Этельстан насадил Хэстена на клинок, воткнув его прямо ему в живот через кольчугу, кожу и сухожилия, а потом потянул меч вверх, захрипев от усилия и глядя врагу в глаза. Кровь и кишки хлынули на молодую траву Эдс-Байрига.
Так сдох Хэстен Датчанин.
Радоваться было некогда – на нас вот-вот обрушится Рагналл.
Убить его будет сложнее.
Мы взяли слишком много пленных, и значительная часть из них – воины. Большинство – дружинники Рагналла, меньшинство – люди Хэстена, но опасны были все. Если их просто отпустить, они влились бы в армию врага, и без того уже могучую. Поэтому я посоветовал перебить всех. Прокормить почти две сотни мужчин мы не могли, не говоря уже об их семьях, а среди моих воинов было много юнцов, которым требовалось поупражняться с мечом или копьем. Но у Этельфлэд мысль о резне вызывала отвращение. Она не была слабой женщиной, совсем наоборот, и в былых случаях спокойно наблюдала за истреблением пленников. Сейчас ее обуяло милосердие, а быть может, щепетильность.
– И что же мне с ними сделать? – поинтересовался я.
– Христиане могут остаться в Мерсии, – предложила правительница, хмуро глядя на горсть тех, кто исповедовал одну с ней веру.
– А остальные?
– Нельзя их просто убить, – резко сказала она.
В конце концов, решили отрубать пленникам ту руку, в которой они держали меч. И вскоре образовалась гора из этих рук. Также на вершине холма оставались лежать сорок три трупа; я приказал обезглавить тела и принести головы. Затем пленников освободили и вместе с теми из женщин, кто постарше, отправили на восток по римской дороге. Я сказал им, что в полудне пути они выйдут на перекресток и если повернут на север, то переправятся через реку и окажутся в Нортумбрии.
– Ваш хозяин пойдет вам навстречу, – заявил я им. – Передайте ему послание: если он вернется к Сестеру, то потеряет больше чем руку.
Молодых женщин и детей мы оставили себе. Многим предстоял путь на невольничий рынок в Лундене, но кое-кто, не исключено, найдет себе новых мужей из числа моих воинов.