– Кто-то должен знать, где живет эта сучка, – буркнул я.
– Когда имеешь дело с мышью, нужен кот, – заметил мой сын.
Я крякнул. Ну, подумалось мне, я хотя бы припугнул девчонку, и, быть может, она утихомирится. Почему ей больше по нраву мои люди, чем воины Этельфлэд? Мои не чище и не богаче. Напрашивалась мысль, что она просто любит устраивать заварухи и ей нравится, когда мужчины дерутся из-за нее.
– Завтра снесешь сараи, – напомнил я сыну. – И разыщи эту сучку. Найди и запри.
Мы с Эдит пошли домой.
– Она красивая, – уныло промолвила Эдит.
– С такой-то отметиной на лбу? – возразил я в тщетной попытке изобразить несогласие.
– Красивая, – не сдавалась Эдит.
– Как и ты, – сказал я – и не солгал.
Комплимент заставил ее улыбнуться, хотя улыбка вышла покорной, даже с оттенком печали.
– Сколько ей: шестнадцать или семнадцать? Когда найдешь, выдай ее замуж.
– Кто ж возьмет такую шлюху? – свирепо спросил я, подумав, что на самом деле хотел бы уложить эту потаскушку в постель и хорошенько перепахать ее спелое аккуратное тело.
– Быть может, муж укротит ее, – предположила Эдит.
– А быть может, мне жениться на тебе? – вырвалось у меня.
Эдит остановилась и посмотрела на меня. Мы как раз проходили мимо большой церкви, где шло пасхальное бдение, и отблеск свечей падал из открытой двери, оттеняя лицо Эдит и заставляя блестеть бегущие по щекам слезы. Она протянула руки, ухватилась за нащечники моего шлема, приподнялась на носки и поцеловала меня.
Боги, в каких дураков превращают нас женщины!
Я всегда любил затеять нечто особенное в праздник Эостры: нанимал жонглеров, музыкантов и акробатов, но появление Рагналла за несколько дней до праздника отпугнуло подобный народ от Сестера. Тот же страх стал причиной отказа многих гостей от приезда на церемонию возведения Леофстана на престол, тем не менее церковь Святого Петра была переполнена.
Возведение на престол? Кем вообразили себя эти люди под густо затянутом облаками небом? На престолах сидят короли. Этельфлэд полагался престол, и иногда она пользовалась троном покойного мужа в Глевекестре. Я в качестве господина вершу правосудие с престола: не потому что королевской крови – я олицетворяю собой власть государя. Но епископ? С какой стати сажать на трон какого-нибудь проныру-епископа? Престол епископа Вульфхерда был больше, чем у короля Эдуарда: кресло с высокой спинкой, украшенное резными изображениями никчемных святых и трубящих ангелов. Однажды я спросил у этого придурка, зачем его тощей заднице такое большое седалище, и он ответил мне, что является Божьим наместником в Херефорде.