Сьюзен сказала мужу, что Элизабет Фрейзер – лучший в Англии специалист по защите прав детей, и его адвокат подтвердил это.
Ей было под сорок. Высокая худая женщина в бабушкиных очках в стальной оправе, в простой блузке и черных брюках. Ее внешность как бы говорила, что в молодости она была радикальной студенткой-революционеркой и с годами не остепенилась. Она не была неприятна Джону, однако в ней чувствовалась некая резкость, от которой ему становилось не по себе.
Принесли кофе, и Элизабет Фрейзер вручила Джону чашку.
– С тех пор как ваша жена приходила ко мне в марте, ваше положение сильно изменилось, – заметила она.
– Тогда вы ей сказали, что у нее есть все шансы выиграть дело.
– Вы представили мне много новых сведений, мистер Картер. Согласно закону донор обладает всеми правами родителя, если он не анонимный. Когда миссис Картер приходила ко мне на консультацию, я сочла, что лучшей стратегией будет запустить процедуру запретительных мер, которая действует в отношении любого из двух родителей или лица, выступающего как родитель.
– Но мистер Сароцини обязательно должен знать об этом?
– Да.
– Это может быть трудно – я имею в виду, нежелательно. Я бы предпочел, чтобы он не знал.
Элизабет Фрейзер едко сказала:
– Если он не знает о том, что не имеет права забирать у вас дочь, что ему помешает это сделать?
Джон не нашелся, что на это ответить.
Адвокат посмотрела в свои записи:
– Самой большой проблемой здесь становится психическое состояние вашей жены. Вы не сказали мне, что именно она сделала, – но вам придется сделать это, если мы решим передать дело в суд. Вы говорите, у этого мистера Сароцини достаточно улик для того, чтобы обвинить ее в серьезных уголовных преступлениях?
– Да.
– И она виновна?
– Нет, конечно нет… – Джон поколебался. – Одно из них точно можно не принимать в расчет. Что касается другого… – Он подумал о видеоматериале, в котором Сьюзен ткнула Ванроу в глаз мобильным телефоном. – Я хочу сказать… это будет зависеть от того, как будут истолкованы улики. Коротко говоря, из-за своего психического состояния она превысила предел необходимой самообороны.
– Какое у нее, по вашему мнению, психическое состояние?
Джон скривился:
– Думаю, плохое. В последние дни беременности она была близка к помешательству – или даже пережила его. Вчера мы были на приеме у нашего семейного врача, и он сказал, что она страдает от послеродовой депрессии.
– У нее мании? Галлюцинации? Склонность к самоубийству? Усталость?
– Да, все сразу. Ей прописаны антидепрессанты, и к ней будет приходить психиатрическая медсестра. Врач также посоветовал мне подумать о постоянной сиделке, хотя бы на первое время, или положить жену в больницу.