— Когда придет время, — ответил я.
— Будем надеяться, что это произойдет до того, как нас разнесет на куски, а не после.
Из пяти фонарей один они поставили у подножия лестницы, ведущей к двери в хранилище, второй — посередине, третий — на верхней площадке, рядом с дверью.
Панчинелло откинул крышки двух больших чемоданов и достал из них инструменты, маски сварщика, еще какие-то непонятные мне предметы.
Носач и Кучерявый затащили на верхнюю площадку лестницы баллон с ацетиленом.
— Что это за имя — Панчинелло? — спросила Лорри.
— Отец назвал его в честь знаменитого клоуна. Ты знаешь, Панч и Джуди.
— Панч и Джуди — марионетки[32].
— Да, — кивнул я, — но Панч еще и клоун.
— Я этого не знала.
— Он носит шутовской колпак.
— Я думала, Панч — продавец автомобилей.
— С чего ты это взяла?
— Почему-то так решила.
— Представление «Панч и Джуди» показывали в девятнадцатом веке, может, и в восемнадцатом. Тогда автомобилей не было.
— Слушай, да кому захочется заниматься одним и тем же двести лет? Тогда, до появления автомобилей, он, возможно, изготовлял свечи или был кузнецом.
Лорри — волшебница. Зачаровывает тебя, и тебе уже хочется смотреть на мир ее глазами.
Вот почему я услышал, что говорю о Панче так, как будто он был таким же реальным, как Лорри или я сам:
— Он не изготовлял свечи и не был кузнецом. Это не он. Не подходил он для такой работы. А кроме того, носил шутовской колпак.
— Колпак ничего не доказывает. Он мог быть кузнецом и оттягиваться, надевая на голову шутовской колпак. — Она нахмурилась. — Он всегда выходил из себя и бил Джуди, не так ли? Получается, пять.
— Чего пять?
— Пять злых клоунов — и ни одного счастливого.
— Если уж на то пошло, Джуди тоже всегда молотила его.
— Она — клоунесса?
— Не знаю. Возможно.
— Ну, если Панч — ее муж, то получается, что она клоунесса по мужу. Значит, их уже шесть, и все злые. Это открытие.
Где-то в городе взорвался трансформатор. Должно быть, он находился под землей, потому приглушенный грохот взрыва донесся до нас сквозь стены подвала.
Мгновенно погасли электрические лампы. Часть комнаты осветили газовые фонари, мы с Лорри остались в темноте.
На просторной верхней площадке лестницы Носач и Кучерявый стояли в масках сварщика, асбестовых перчатках и огнестойких фартуках, закрывавших все тело. Ацетиленовым резаком Носач вырезал стальную дверь по периметру.
Улыбаясь, качая головой, Панчинелло опустился на колено передо мной и Лорри.
— Ты действительно Джимми Ток?
— Джеймс, — поправил его я.
— Сын Руди Тока.
— Совершенно верно.
— Мой отец говорит, что Руди Ток спас ему жизнь.