Ритатуй с минуту помолчал. Негоже архистратегу союзной армии слишком явно выказывать свою радость или негодование. Помолчав, ответил серьёзно:
— Клянусь исполнить ваши требования. Если вам будет суждено погибнуть, вы погибнете не за пустяки. Теперь о деле — сколько вас?
— Восемь тысяч пелопонессцев и две — иритов. Это немного, верно, но и не мало. У нас собраны лучшие бойцы Пелопонесса.
— Много ли раненых?
Один из сопровождающих Герта гоплитов усмехнулся устало и горько:
— Легче сосчитать невредимых.
— Покл прав, — подтвердил сотник. — Во всём отряде невредима одна девушка. Мы не подпускаем её к рукопашной.
Афиняне переглянулись, в их глазах светилось понимание и уважение: вот это по-ахейски! Ни слова жалобы, только факты. Кто-то влепил затрещину насмешнику…
— Спрошу иначе. Много ли у вас тяжелораненых?
— Таких нет, стратег.
— Что — совсем?
— Совсем.
— А куда же они делись?
— Погибли.
— Не понимаю.
— Это же так просто, — Герт с недоумением пожал широченными плечами. — Пока гоплит может, он сражается. Не может — умирает. У нас не принято выходить из боя по ранению. Ранение для этого недостаточно уважительная причина. Если же тебе вспороли живот или насквозь проткнули мечом, у тебя есть время, чтобы перегрызть противнику глотку. Тизмен-спартанец успел задушить двоих, прежде чем его добили.
— Дикость какая! — знобко передёрнул плечами Эзикл.
— Лучше погибнуть в бою, чем понемногу загибаться на ложе, — ответил Герт.
— А как у вас с продовольствием?
— Терпимо. Хлебец на трёх человек, тем, кто в дозоре — на двоих. Котелок супа из конины. Ну, иногда немного сыра.
— Как с оружием?
— С оружием плохо, стратег. Щиты и шлемы есть у всех, а панцири почти непригодны. Многие вообще не имеют доспехов. А кузнецы не успевают, их всего семеро.
— Шестеро, — поправил Герта Покл. — Милита вчера похоронили.
Ритатуй ожесточённо потёр лоб ладонью:
— Значит так, ребята, — сказал он. — Стоять будете на правом фланге. В помощь вам поступают фракийцы, Священный Фивский отряд, а также афинские тысячи Тенция, Изолия и Адаманта. К вечеру подойдут повозки с мукой, сыром и овощами, мои джиты пригонят сотню баранов. Что касается оружия или доспехов, у нас с этим тоже не очень, но четыреста панцирей мы вам выделим, дадим и два десятка кузнецов в помощь.
— Хорошо бы ещё дротиков, — добавил крупный южанин с перевязанной головой и распухшей переносицей.
Ритатуй тяжело вздохнул:
— Дионис с вами! Пришлю немного.
Десяток Фидия расположился на крайнем правом фланге бивака союзной армии, горел костёр, плащи, развешанные на копьях, кидали бледную тень на выгоревшую под солнцем траву. Изрядно притомившиеся в этот день молодые ахейцы ужинали, черпая хлебными корочками густой суп, приправленный диким чесноком. Котелков было пять. Едоков вдвое больше. Кан и Венета склонились над одним котелком, Орфей с Эвридикой над другим, остальные тоже разбились по парам. Ели молча и жадно, но, не смотря на волчий голод, младший норит испытывал настоящее удовольствие, если ему удавалось подсунуть Венете кусочек пожирнее. Орфей тоже старался, правда, с меньшим успехом.