— Так он ещё и сражался? — Фидий невольно бросил взгляд на спящего брата.
Везёт парню! Ахейское войско ещё атлантов в глаза не видало, а младший уже трижды имел с ними стычки, получил пару хоть несерьёзных, но ран. Так он, пожалуй, и старших перещеголяет…
— Сражался-сражался! Ещё как! Узнаю, кто ему меч передал, уши оборву! Из-за этого добряка нам с Гертом здорово попало от архистратега.
— Он, между прочим, к Медису собирается — катапульты таскать, чтоб от атлантов подальше… — ввернула коринфянка.
— А что? Это идея! — Кэнт одобрительно кивнул. — Послушай, Фидий, может, одолжишь своего брата мне на месяц-другой? С Тенцием я договорюсь.
— Не выйдет, стратег, — Фидий отрицательно покачал головой. — По приговору нашего басилевса, Кан будет сражаться в первом ряду.
«Болван ваш басилевс! — подумал бывший кормчий. — Совать такого разведчика в первый ряд! А ну, как невзначай под атлантский клинок попадёт, где второго такого искать будешь?!»
— Отойдём-ка в сторону, Норит, — предложил он.
Оказавшись на полосе между лагерями афинян и пелопонессцев, Аркадец повернулся к десятнику Кана.
— Ты не обижай своего младшего брата, Фидий, — сказал он, беря афинянина за пояс, — И другим не позволяй его обижать. Обращайтесь с ним помягче, берегите его, очень тебя прошу.
— У нас все несут службу в равной мере, спокойно ответил старший сын Тенция. — Исключения для Кана я делать не буду, да и отец не позволит.
— А своего ума нет, что ли? Он же ещё мальчишка — война для него подвиги да приключения. Не надо раньше времени разубеждать его в этом. Гляди, он уже к Медису собирается, не к добру это, значит, туго ему у вас приходится. Учти, такого разведчика, как твой брат, долго искать придётся, если что. А «если что» может произойти, коли замотается парень.
— Кан мой брат. Что скажут, если я дам ему поблажку? Он будет нести службу наравне с другими!
— Загорелое лицо Кэнта стало почти чёрным, он был поистине прекрасен в клокочущем с трудом сдерживаемом гневе. Даже очень смелый человек оробел бы, встретив его испепеляющий взгляд.
— Слушай, афинянин, властно сказал он. — Я тебя предупредил. Если будете помыкать Каном, будете иметь дело со мной! А я не постесняюсь — и до Ритатуя дойду!
Однако Фидий не испугался, этого парня испугать было совершенно невозможно:
— Да хоть до Олимпа! Кан — воин моего десятка. Когда заберёте — дело ваше, а пока он мой — будет служить, как все!
Рука пелопонессца невольно потянулась к эфесу тяжёлого боевого меча, старший сын Тенция даже не шевельнулся.
— Я тоже знаком с фехтованием, Аркадец, — сказал он с едва заметной ноткой сожаления о невыдержанности южанина. — Союзники клинком споры не решают. Ты скоро поймёшь, что в отношении Кана я прав, и тебе будет стыдно за эту минутную слабость.