— Я думаю, валада Джулой права, сир, — сказал он тихо. — Она много раз доказывала, что она верный союзник. Что сейчас важно, так это новости, которые она принесла.
Джошуа смотрел на него некоторое время, потом согласно кивнул:
— Очень хорошо, Джулой. А есть ли у твоих крылатых друзей какие-нибудь сведения о том, сколько людей подходит и как быстро они идут?
Она немного подумала:
— Я бы сказала, что их несколько сотен, Джошуа, хотя это только догадка. Птицы ведь не умеют считать так, как мы. Похоже, что они не торопятся, но я не удивлюсь, если они окажутся здесь в течение месяца.
— Кровь Эйдона, — выругался Джошуа. — Держу пари, что это Гутвульф и эркингарды. Так мало времени! Я надеялся, что мы наберемся сил до весны. — Он поднял глаза. — Ты уверена, что они идут сюда?
— Нет, — просто сказала Джулой. — Но куда еще они могут идти?
Страх, который вызвало у Деорнота это сообщение, был почти равен какому-то облегчению, которое он испытал одновременно. Это было не то, чего они хотели, — не так скоро, но ситуация и в любом случае была безнадежной. Хотя их невозможно мало, но, пока они удерживают эту удобную для защиты скалу, со всех сторон окруженную водой, у них остается шанс отбиться от нападающих, и это была бы первая возможность как-то ответить Элиасу со времени разрушения Наглимунда. Деорнот почувствовал, что жажда битвы просыпается в нем. Не так уж плохо упростить мир, раз нет другого выхода. Как это говаривал Айнскалдир?.. Живи сражаясь и умри сражаясь. Бог примет всех. Да, так оно и есть. Очень просто.
— Так, — сказал наконец Джошуа. — Зажаты между страшной грядущей бурей и армией моего брата. — Он покачал головой. — Мы должны защищаться, вот и все. Так мало времени прошло с тех пор, как мы нашли это убежище, и вот нам уже снова предстоит сражаться и умирать. — Он встал, потом повернулся и нагнулся, чтобы поцеловать жену.
— Куда ты идешь? — Воршева подняла руку, чтобы коснуться его щеки, но избегала его взгляда. — Почему ты уходишь?
Джошуа вздохнул:
— Я должен пойти и поговорить с этим мальчиком, Саймоном. Потом я немного поброжу и подумаю.
Он вышел навстречу тьме и быстрому ветру.
Во сне Саймон сидел на массивном троне из гладкого белого камня. Его тронный зал был и не зал вовсе, а огромный газон жесткой зеленой травы. Небо над его головой было ненатурально синим и лишенным глубины, как раскрашенная чаша. Большой круг придворных стоял перед ним. Их улыбки, так же как и голубое небо, казались застывшими и фальшивыми.
Король несет возрождение, крикнул кто-то. Ближайший из придворных шагнул к трону. Это была одетая в серое темноглазая женщина с длинными прямыми волосами. Она поставила перед ним куклу, скрученную из листьев и тростника, потом отступила назад и исчезла, хотя вокруг не было места, где можно было бы укрыться. Тогда вперед вышел следующий.