Бельченко, небольшого роста, худощавый, больше напоминал мальчишку, хотя ему недавно исполнилось двадцать лет. Воевал он с января сорок второго года и за год прошёл путь от командира танка до командира разведвзвода. По-деревенски основательный, начавший работать с тринадцати лет, Петя Бельченко к любому зданию относился ответственно. Умел, когда надо, рискнуть, но людей и технику берёг.
Одну «тридцатьчетвёрку» он оставил в батальоне и двигался по слабо накатанной колее в сопровождении лёгкого танка Т-70. Лейтенант считал, что двух машин и отделения десантников для разведки вполне хватит. Тем более, расширяя зону поиска, в другую сторону ушёл бронетранспортёр «Скаут».
Осторожно приближались к разрушенному хутору. Дома в здешних местах за неимением леса обычно строили из самана (смесь глины и соломы), крыши были из камыша. Загоны для скота, плетень из ивовых прутьев, колодец — всё было разрушено. Немцы тащили в свои траншеи всё, что попадалось под руку: утеплять блиндажи, готовить пищу.
Из сарая выбрались двое чумазых мальчишек, и хотя на танках были красные звёзды, радоваться они не торопились. Затем вылез дед в латаном-перелатаном полушубке и, сняв шапку, поклонился.
— Чего кланяешься? — засмеялся лейтенант. — Не видишь, что мы свои, советские?
Старик оглядел танки и вздохнул:
— Кого тут только с лета не перебывало. И своих, и чужих, хутор порушили, всё увезли, даже сковороды и тряпьё.
— Не мы же, а фашисты вас грабили.
— Кто их сюда пустил? Вы, вояки хреновы. А сейчас хотите, чтобы мы от радости обнимать вас кидались. На дворе зима, а мы в сарае ютимся, печку бурьяном топим да кизяками.
Появились женщина в телогрейке и девочка лет двенадцати, поздоровались.
— Что, прогнали германцев?
— Прогнали, — отозвался сержант из отделения десантников.
— Это хорошо.
— Чего хорошего? — взвился старик. — Верь ты им больше. Фрицы третьего дня на грузовике подъезжали. Пока воду набирали, остатки плетня порушили и последнее ведро забрали.
— Далеко немцы отсюда? — спросил Бельченко.
— Почём я знаю? Это у вас колёса — везде разъезжаете, а мы сидим как мыши, молимся, чтобы сарай не развалили. Тогда точно пропадём. От вас помощи хрен дождёшься.
— Полушубок не продувает? — добродушно усмехнулся Петя Бельченко.
— Можно подумать, ты свой подаришь!
— Полушубок не подарю, мне в нём воевать. А шинель и бушлат дадим. Фланель для портянок есть, тоже поделимся.
Когда достали из люка ворох одежды, женщина заплакала и перекрестилась.
— Спасибо вам. С одежонкой у нас туго, штопаем остатки тряпья да перешиваем.